мы услышали Сашин радостный крик. Гена поднялся и стал помогать ему.
– Каска! – Сашиной радости не было предела, – он на секунду остановился, чтобы оглядеть нас радостными глазами, и принялся дальше копать. Но тут вскоре выяснилось, что каска-то советская, хоть и в очень хорошем сохране. Радость копателя сменилась разочарованием, которое Саша попытался скрыть напускным равнодушием.
– Да мне все равно, – бубнил он, – совковая каска – тоже хорошая находка. Да в таком сохране пойди еще найди, скоро вообще их не будет. Он наскоро отчистил ее от рыхлой земли и убрал в вещмешок.
А Стас в это время доставал из ямы рядом с блиндажом длинную ленту от немецкого пулемета. К сожалению, она очень сильно проржавела, и от металла во многих местах осталась только одна форма. Он продолжил копать в том месте, и одну за другой доставал куски таких же лент разной протяженности.
Я ходил взад-вперед по дну оврага, надеясь если не повторить успех, то хотя бы просто постараться сунуть катушку во все уголки, под каждый куст и примять каждый островок стеблей сухой крапивы. На голове у меня была одна каска, вторая каска была в левой руке, а лопата была под мышкой. Я уже жалел, что не взял с собой утром рюкзак, но оставлять место и идти за рюкзаком в деревню было бессмысленно, равно как и жаловаться на судьбу. Тут я увидел проявление закона подлости в его самом гуманном виде. Не исключено, что если бы я взял у Стаса видеокамеру и снимал бы ей, то мы с Сашей могли бы и пройти мимо этих пятачков в оврагах. Да и хорошие вещи очень не любят находиться, когда у копателя есть с собой фотоаппарат или видеокамера… Не знаю, есть ли в этом просто совпадение или же присутствует именно мистика, но в те разы, когда мы брали с собой в лес видеокамеру, нам никаких ударных находок сделать не удавалось. Зато наоборот – пожалуйста!
Когда мой энтузиазм в этом втором овраге иссяк, то я решил пройтись по дну первого оврага с начала и до конца. Для этого нужно было подняться вверх и выйти на поле. Саша и Стас, увидев, что я завершил свои поиски внизу, тоже стали закругляться. Мы все потянулись к первому оврагу. В том месте, где поле начинает постепенно «съезжать» вниз, я увидел среди сухих стеблей крапивы какую-то небольшую ржавую раму, наполовину торчавшую из земли. Поддев ее лопатой, я полностью достал ее и стал осматривать. Рама была причудливой изогнутой формы, но качество ее изготовления было высоким. К ней были приварены в разных местах разные проушины, крючки. По всему было видно, что у нее есть какое-то особенное предназначение. Я впервые видел такой предмет, Саша и Стас тоже не могли пояснить, к чему она относится. До грейдерной дороги от начала оврага было буквально десять метров, и примерно на таком же расстоянии уже лежал современный мусор, куски деталей от комбайна, битый кирпич и прочее непотребство. Пока я размышлял, Саша и Стас уже опередили меня и стали исследовать
