часто говорили, что он слишком зазнается, поэтому на этот раз он решил проявить скромность:
– Мне еще предстоит многому научиться и многое усвоить, сэр.
– Только не надо этой ложной скромности. Скажите, а вот если вас освободят из-под начала Малберри, чем бы вы предпочли заняться?
Раздумывать над ответом Хью не стал. Он уже давно решил, что хочет стать письмоводителем. Большинство служащих занимались лишь частью любой сделки – той частью, за которую несли ответственность, – но письмоводитель, составлявший письма клиентам, анализировал сразу всю сделку. Это была наилучшая должность для молодого человека, желавшего научиться действительно чему-то важному и добиться повышения в дальнейшем. К тому же письмоводитель дяди Сэмюэла, Билл Роуз, собирался подать в отставку.
Без промедления Хью ответил:
– Я хотел бы стать вашим письмоводителем, сэр.
– Вот как? Прослужив всего лишь год в банке?
– Когда мистер Роуз уйдет в отставку, у меня уже будет полтора года за плечами.
– Действительно.
Ответ Хью, казалось, позабавил Сэмюэла, но отказа он не дал.
– Хорошо, посмотрим, – сказал он и вышел.
– Это вы посоветовали сэру Джону приобрести остаток российских облигаций? – спросил Малберри.
– Я только упомянул, что есть такая возможность.
– Ну что ж…. – протянул Малберри. – Так-так-так…
И некоторое время сидел, внимательно разглядывая Хью.
II
В прекрасный летний воскресный полдень весь Лондон высыпал на улицы, чтобы проветриться и похвастаться своими туалетами. Экипажи по Пиккадилли не ездили, ибо только немощный запрягает в день отдохновения. Мэйзи Робинсон и Эйприл Тилсли прогуливались по широкой улице, разглядывая особняки богачей и пытаясь привлечь внимание мужчин.
Они снимали одну комнату в Сохо, в полуразвалившемся доме на Карнаби-стрит, близ Сент-Джеймского работного дома. Просыпались они около полудня, неспешно одевались и выходили на улицы. Под вечер они обычно находили пару мужчин, готовых заплатить за их ужин; в противном случае приходилось голодать. Денег у них почти не было, но и потребности их были невелики. Когда наступала пора платить за жилье, Эйприл просила одного из своих дружков «дать ей взаймы». Мэйзи выходила на прогулку всегда в одном и том же платье, стирая его каждый вечер. Она надеялась, что кто-нибудь скоро купит ей еще одно платье. Рано или поздно кто-нибудь из мужчин, покупавших ей ужин, женится на ней или возьмет на содержание в качестве любовницы.
Эйприл никак не могла забыть Тонио Сильва, южноамериканца, с которым познакомилась.
– Подумать только! Он может позволить себе проиграть десять гиней за одну ставку! – восклицала она. – И мне всегда нравились рыженькие.
– А другой южноамериканец мне не понравился, темненький, – сказала Мэйзи.
– Мики? Он тоже красавчик.
– Да,
