на пользу обучения светским манерам, уверена, он постарается приобрести некоторую изысканность.
Она взглянула на леди Пенелопу. Та просто вскинула брови и с презрительной гримасой откинулась на спинку стула. Взгляд мисс Грейвс был неотрывно устремлен на маленькую собачку у нее на коленях. Для нее, компаньонки леди Пенелопы, было бы самоубийством выразить несогласие с мнением леди.
Взор леди Маргарет устремился на Изабель. Губы изо-гнулись в лукавой улыбке.
– Значит, нам нужна леди, которая больше не девица. Леди с прекрасным знанием света со всеми его коллизиями. Леди, обладающая достаточной выдержкой, дабы отшлифовать манеры мистера Мейкписа и превратить в бриллиант, коим, как нам всем известно, он является.
О Боже!
Три дня спустя Уинтер Мейкпис осторожно спускался по широкой мраморной лестнице новой резиденции приюта для сирот и подкидышей. Эта лестница была совсем не то, что расшатанные деревянные ступеньки в старом доме, однако скользкий мрамор представлял опасность для человека, пользующегося тростью, чтобы поменьше утомлять свою все еще заживающую ногу.
– Ух ты! Бьюсь об заклад, по этим перилам здорово съезжать, – неосмотрительно воскликнул Джозеф Тинбокс. Похоже, он осознал свою ошибку сразу же, как только слова сорвались с губ. Мальчишка обратил фальшиво-честное веснушчатое лицо к Уинтеру. – Само собой, я б никогда такого не сделал.
– Правильно. Это было бы весьма неразумно. – Уинтер сделал мысленно пометку включить предупреждение не скатываться по перилам в свое следующее обращение к воспитанникам.
– Вот и вы, сэр. – Взволнованная Нелл Джонс, правая рука руководителя приюта, появилась у основания лестницы. – В гостиной посетитель, а я не знаю, есть ли у нас булочки. С позавчерашнего дня осталось немножко печенья, но, боюсь, оно зачерствело… К тому же Эллис не может найти сахар к чаю.
– Печенье вполне подойдет, Нелл, – успокаивающе заметил Уинтер. – И я все равно пью чай без сахара.
– Да, но, может, леди Бекинхолл любит сладкий, – возразила Нелл, сдувая белокурую прядку с глаз.
Уинтер застыл на лестничной площадке, почувствовав, как учащенно забилось сердце.
– Леди Бекинхолл?
– Она со своей камеристкой, – прошептала Нелл, словно леди могла ее услышать. – И у нее золоченые пряжки на туфельках – у служанки, не у леди!
В голосе Нелл сквозило благоговение.
Уинтер подавил вздох, хотя весь напрягся в предвкушении. Может, он и жаждал вновь увидеть леди, но этот рефлекс был непроизвольным. Леди Бекинхолл со своей чересчур любопытной натурой – осложнение, которое сегодня ему совершенно ни к чему.
– Пришли чай и что там у вас есть, – велел он Нелл.
– Но сахар…
– С этим я разберусь, – твердо сказал он, поймав перепуганный взгляд Нелл. – Не волнуйся ты так. Она всего лишь женщина.
– Женщина
