проявить особую сдержанность и величайшее благородство, – рассудительно проговорил я, посмотрев на неё с такой страстью, о существовании которой даже и не подозревал.
– Ты его первая любовь… – с неестественной для меня пылкостью, продолжил я. – Сделай так? чтобы он был виновен в вашей ссоре, а не ты.
– Это, каким образом? – спросила Томка.
Прежде чем ответить, я окинул её оценивающим взглядом. Она была в белой кофточке, которая плотно облегала её упругую грудь. В этот момент я искренне сожалел лишь о том, что идеальная округлость этой груди дополнялась всё возрастающей округлостью её животика.
– Будь немного похитрее, – нравоучительно сказал я. – Хотя бы ради меня, ради нашей любви, ради нашего будущего…
– Я на всё согласна! – прощебетала Тамара, изо всех сил стараясь выдержать ровный тон.
– Милая моя девочка! Я люблю тебя, когда ты добрая и отзывчивая. Мне будет неприятно, если ты хоть кому-то нанесёшь глубокую сердечную рану…
Мы разговаривали около часа. Её ласки, которые мне безумно нравились в начале нашего романа, теперь меня раздражали и были противны. Я целовал её глаза, щёки и маленький курносый носик, а в голове была одна мысль, как бы скорее избавиться от этой липучки.
При следующей нашей встрече она сообщила приятную новость. Они поссорились! Томка так ловко смогла подстроить, что её недоумок невольно выругался, костеря её грубыми словами, и теперь они даже не разговаривают между собой. Больше всего меня порадовал тот факт, что он вспылил в присутствии чуть ли не всех своих одноклассников. Я поблагодарил всех святых за то, что мой план не был сорван. Теперь я был более уверен в правильности моего коварного замысла. Мне осталось довести начатое мною дело до его финального конца. В этом у меня так же не возникло никаких проблем. Мой товарищ, с которым меня связывали долгие годы крепкой мужской дружбы, уехал в отпуск и оставил ключи, чтобы я присматривал за его квартирой. Я пригласил туда Тамару и провёл с ней незабываемый прощальный вечер. Я показал ей всё, на что только мог быть способен пылкий любовник. Это было впервые, когда не я, а она сказала: – Хватит!
В неудержимом порыве любовной страсти, я довёл её до такого состояния, что сам испугался, как бы она не свихнулась от избытка наслаждения. Чуть позже, медленно, но уверенно, я стал рассказывать о моей законной супруге. Я говорил, что она совершенно меня не понимает. При этом, я всячески оскорблял её, называя старой никчёмной вешалкой. Я жаловался на друзей и знакомых. Не забыл упомянуть, что и Томкины родственники не одобрят наши встречи и постараются помешать нашему счастью. Я плакал, положив голову на её колени. Я долго сетовал на судьбу и лишь, затем, начал осторожно вести разговор о системе мироздания. Я рассказывал о бескрайней вселенной и незаметно перевёл тему на неопознанные летающие тарелки. Зачем-то я даже приплёл пирамиды Хеопса и, наконец, стал убеждать её в бессмертии души.
– Тело человека, – как можно доходчивее, объяснял я, – почти то же самое, что и змеиная кожа. Всего лишь видимая оболочка нашей энергии, которую в любой момент можно
