на фасаде и черепичной крышей. Гараж примыкал к дому слева. Ворота его оказались закрытыми, и перед ними, как всегда, стоял кактус в горшке. Значит, в гараж грабители не заходили. Но входная дверь дома была распахнута. Остановив машину у порога, Андрей бросился внутрь:
– Мама!
В доме был полный разгром: шкафы раскрыты, на полу предметы одежды, бумаги, разбитые вазы. Непривычный и неприятный запах пива и сигарет. И мертвая тишина.
Заглянув во все комнаты, он пробежал через разгромленную гостиную и распахнул дверь, ведущую в гараж. Здесь ничего не изменилось. В центре стоял мамин белый двухместный мини-электромобиль. Его задний бампер нависал над деревянной крышкой люка, ведущего в подвал. Крышка была плотно закрыта.
Громко постучав по ней костяшками пальцев, Андрей крикнул по-русски:
– Мама! Ты там?
Снизу послышался ответ на том же языке:
– Да, сынок!
Замок щелкнул. Крышка медленно приподнялась.
Откинув крышку, он помог Нелли подняться по ступенькам и обнял:
– Слава богу. – Он перешел на более привычный для себя английский. – Как ты, мама?
– Нормально. Я слышала грохот. Они, наверное, перевернули все вверх дном?
– Да. Не беспокойся, я их найду. Ты видела лица?
– Да, – ответила она. – Морды уголовников. Они сначала влезли к соседям. Я пыталась вызвать полицию, но не смогла дозвониться. Потом они направились сюда. Я спряталась и тогда уже позвонила тебе. Они не разбили вазу, которую твой отец подарил мне на день рождения?
Андрей смутно помнил отца. Георгий Барков погиб в бою против солдат сепаратистов на севере России, когда Андрею было пять лет. Но вазу, о которой беспокоилась мама, он хорошо знал. Это был изящный сосуд из китайского фарфора с высоким узким горлышком, который всегда стоял на полке в ее спальне.
Она прошла в спальню и уставилась на осколки вазы, валявшиеся на полу.
– Разбили!
Андрей попытался ее успокоить:
– Мама, мы ее склеим.
Нелли возразила:
– Не нужно. Плохая примета. – Она огляделась. – А где моя плетеная шкатулка?
Андрей прошелся по комнате, заглянув во все углы.
– Наверное, забрали… Там было что-нибудь ценное?
– Ничего, кроме перстня твоего отца.
Барков помнил этот перстень. Это была стильная вещь, сделанная из платины и украшенная изображением Козерога.
– Мама, не переживай, я постараюсь найти этих сволочей и вернуть перстень. Это же память о папе…
– Память о нем у меня вот здесь, – она приставила палец ко лбу. – Ваза и перстень – не самое страшное. Перед приходом бандитов я смотрела телевизор. Новости ужасные со всех концов света… Ты смотрел?
Пока она говорила, они прошли в гостиную.
