помочь ей подняться на ноги. Но голоса не было, у нее только шевелились пальцы, ни на что другое сил не было. Оставалось надеяться, что человек ее увидит на тропинке и поможет.
Это был мужчина, очевидно молодой, потому что, увидев девушку, лежащую на земле, он быстро наклонился и профессиональным движением быстро взял Тоню за руку и приложил палец к ее кисти: в первую очередь следовало проверить наличие пульса, а потом уже смотреть дальше. Он приподнял голову и девушки, увидел, что она приходит в себя. Она не могла сказать ни слова, голова кружилась. Мужчина поднял ее на руки, донес до ближайшей скамейки под деревом, посадил и сам сел рядом.
Тоня тихо прошептала:
– Спасибо вам!
Мужчина ничего не ответил, он продолжал все также держать ее за руку. Видя ее слабость, он только и сказал:
– Давайте-ка я вас провожу до дома, не могу вас тут оставить. А самой вам не дойти, сил, как видно, нет…
Тоня медленно повернула голову, посмотрела на мужчину. Она уже боялась нового обморока и не делала резких движений. Мужчина оказался молодым, ей показалось, что ему чуть больше тридцати. Он был черноволосым, его большие и красивые карие глаза смотрели на девушку участливо и по-доброму.
– Да, подумала Тоня, лицо как будто молодое, но волосы – седые… Видно, хватил горя уже с этой войной.
Его руки были не то что теплыми, они были горячими. Почему-то ей показалось это символичным: поднял, усадил, обогрел. Теперь вот домой хочет довести, боится бросить одну.
И она кивнула головой:
– Пойдемте, я живу тут недалеко. Как к вам обращаться? Как ваше имя?
Мужчина как-то застеснялся, что должен был уже сам спросить имя девушки, и сказал:
– Михаил, Миша…
– А меня – Антонина.
Михаил помог Тоне встать, он придерживал ее под руку и они медленно пошли к ее дому, где жила Надежда Ивановна. Со стороны казалось, что идет влюбленная парочка, парень нежно держит девушку под руку и все время смотрит на нее. А на самом деле, без помощи Михаила Тонечка не смогла бы и шагу ступить, настолько она была ослаблена в данный момент.
По дороге Михаил ей коротко рассказал свою ситуацию. Что осенью сорок первого года он вместе с танковым заводом эвакуировался из Минска в Сталинск. Что ему 32 года, что он работает в сборочном цехе. Что на фронт не был отправлен, потому что по приказу военкомата получил бронь, и должен был работать на сборке танков. Не всем воевать, танки должны бесперебойно выпускаться и отправляться на фронт. Это очень важно.
Кроме того, он вскользь упомянул, что у него язва желудка, как воевать, если у него часто случаются приступы.
Тоня невесело пошутила:
– Коллеги по несчастью! У меня теперь тоже язва желудка. Я едва осталась жива, когда массовое отравление было на комбинате.
