вида Крячко.
– Станислав! Добрый-добрый! – рассеянно отозвался майор, на секунду оторвался от своих бумаг и пожал Крячко руку. – Поздороваться зашел или по делу? Что-то на тебе лица нет? Что стряслось? – Феофанов наконец обратил внимание на болезненную гримасу на лице полковника.
– Да и поздороваться, и по делу. Слушай, у меня такая деликатная проблема. У меня дико болит зуб – никакого спасения!
– Ну и в чем проблема? Сходи к врачу, там залечат.
– Вот вы все одно и то же талдычите! Да не доверяю я нашим врачам! Ты же знаешь, забесплатно они только испортить могут, а не вылечить!
– Ну и что ты тогда хочешь? – удивился Феофанов.
– Ну, может, ты знаешь способы, как немного успокоить боль? – задумчиво посмотрел в потолок Крячко.
Феофанов сделал загадочное лицо и произнес:
– Знаешь, мне кажется, я могу тебе помочь. Есть одно проверенное средство…
– Ну?! – воскликнул Крячко. – Какое?!
– Когда у меня болел зуб, я его коньяком полоскал. У тебя есть спирт?
– Нет у меня спирта, я на работе не пью.
– И зря! Ну, в смысле, зря спирта нет. Одно из лучших лекарств, меня бабка с детства им лечила.
– Оно и видно, – хмыкнул Крячко, поднимаясь. Совет Феофанова показался ему стоящим. И как он сам не догадался про спирт? Вернейшее же средство от всех болезней!
«Это все зуб, собака! – с досадой на потраченное впустую время подумал Крячко. – Совсем мозги мне вышиб!»
– Ты не смейся, – покачал головой Феофанов. – Спирт на нерв попадает, оглушает его, и тот затыкается на время, пьяный и довольный. А если делать так регулярно, он окончательно помрет.
– Да понял я, понял! – махнул рукой Крячко, направляясь к двери.
– Эй, ты куда? – окликнул его Феофанов.
– К экспертам пойду, спиртом разживусь, – отозвался Крячко. – И как я раньше не догадался?
– Погоди с экспертами, – остановил его Феофанов, открывая ящик стола. – Спирта у меня, к сожалению, нет, однако есть вот что. – Майор порылся в столе, покряхтел и достал бутылку с мутноватой жидкостью. – Вот!
– Что это? Самогон? Ты шутишь? – присвистнул Крячко, возвращаясь к столу.
– Это не просто самогон! Это самогон, который делает моя бабушка! А моя бабушка фигню не сделает! – радостно изрек Феофанов и со стуком поставил бутылку на стол. – Угощайся! Самогон – чистый как слеза, зуб даю! Моя бабушка его всю жизнь гонит – на пшенице, клюкве, даже на черносливе! Натурпродукт! Тут погрешности быть не может! Не пожалеешь!
– Что ж я, пьяный буду ходить с утра пораньше? – ломался Крячко.
– Ну не хочешь пьяным – ходи больным, – обиделся Феофанов, собираясь убрать бутылку обратно, но Крячко ловко перехватил ее.
– Я тебе,
