Рэм. – А ты видел на вокзале двух танкистов? Они в Бресте пятый день. Из кабаков не могут вылезть. Опоздали, видно, к назначенному сроку прибытия. Теперь боятся ехать и заливают свой страх вином. Наверное, из тех, кто добирается до места службы поодиночке. Личную свободу-то герои сразу почувствовали, а самостоятельности, к сожалению, и ответственности пока еще никакой. Одним словом, пацаны…
За один миг свое привыкшее к постоянному контролю сознание не переделать, на все нужно определенное время, ну и… мозги…
3
Дали команду на отправление. Толчок, пассажирский поезд, набирая ход, покатился вперед. Мелькнул перед глазами русский пограничный столбик, а следом вырос польский. Чуть проехали, остановка. В проходе появились поляки в форменной одежде. Увиденное ими столпотворение, наверняка, их потрясло. А может, они давно привыкли к подобной давке. Поляки-пограничники махнули на них рукой и не захотели проверять их вагон.
А хотя, зачем им, полякам, тут «париться»? С одной стороны их страну надежно охраняют советские пограничники, а с другой стороны – не менее добросовестные немцы. Когда обе границы на замке, польский пограничник может спокойно отдыхать.
После Варшавы чуть полегчало. Сорок человек от их группы отделились и остались служить в самой Польше. На следующее утро подъехали они к Франкфурту. Там их поджидали автобусы.
Одна нарисовалась проблема: как умудриться и дотащить свои неподъемные вещи. Пришлось им на время зафрахтовать почтовую тележку, сиротливо приткнувшуюся в начале перрона.
– Загружай, братцы! Поехали!..
Прохлопавший само отправление тачки не совсем по своему назначению, немец долго бежал за ней, истошно кричал. Но потом он, видать, скумекал, что с веселыми русскими парнями, в ответ упорно сующими ему в руки бутылку «Столичной», по этому поводу разговаривать бесполезно. Махнув рукой, немец отстал.
Возможно, он вошел в их тяжкое положение. Может быть, его удовлетворила удвоенная плата за фрахт. Тележку, конечно, назад вернули в сопровождении, кто бы мог из них подумать, самого настоящего военного патруля, причем, в советской форме.
Просвещенный заранее по всем мелким бытовым вопросам, Сашка успел доверительно шепнуть Рэму на ухо:
– Слушай, нам бы не мешало тут махнуть наши червонцы на немецкие марки. В части поменять их будет несколько труднее.
– Ты так думаешь? – Валишев слегка прищурился.
Мысль здравая сия, надо сказать, вовремя озвученная, и Рэма сильно заинтриговала. И с небольшой суммой денег в кармане все едино чувствует себя человек совсем другим, уверенным в себе.
– И где, Саша, можно сие провернуть? – живо спросил он.
И в один миг, мелькнуло веселой искоркой в его глазах, стать счастливым обладателем энной суммы иностранных денег.
– Мне говорили, что сразу за углом есть банк, в котором обмен
