То, Не-знала-что Дева-горлица. Зарыдала та, забилась от горя. Взяла баба-яга ее потихоньку за крылышко и свернула ей шею…
Царь-негодяй все ждал Деву-горлицу возле избушки бабы-яги. Ждал-ждал, не дождался, набрался храбрости, снова вошел в избушку, видит – баба-яга птичье крылышко обгладывает.
Бросила баба-яга в царя-негодяя обглоданным крылом горлицы, ударило оно его в голову, полетел царь-негодяй из избы да с крыльца кубарем, ударился о сырую землю и оборотился жуком навозным. Шар-царство тут из сумы выпало, и покатил его жук потихоньку в густую траву.
Лягушечка
В никотором царстве, в никотором государстве жил-был царь Никоим, и росли да подросли у него трое сыновей – удалых молодцов. И пришло им время выбирать себе невест. Сказал им тогда царь-отец:
– Так, сыновья-надежи, мастерите-ка себе луки, берите их в сильные руки, выходите на границы нашего царства да стреляйте каждый в свою сторону. Куда чья стрела улетит, оттуда и возьмёт пусть себе невесту.
Так и сталось. Смастерили никоимовы сыновья могучие луки, вышли на границы никоторого царства, да и пустили стрелы в разные стороны.
Старший сын к морю вышел, выстрелил из лука – улетела стрела его за синее море. Пришел из-за синего моря корабль, на корабле краса-девица, в руке его стрелу держит, полон ее корабль сластей да пряностей, цветных шелков да золотых ниток. Обрадовался старший сын – хороша и богата его невеста, чего еще желать!
Средний сын вышел к лесу – и улетела его стрела аж за самый лес. Пришел из-за дремучего леса конный поезд, на белом коне краса-девица, в руке его стрелу держит, полны телеги вин да сыров, гобеленов вышитых да музыкантов искусных. Обрадовался средний сын – и его невеста хороша и богата, просто предел мечтаний!
Младший сын вышел к болоту, выстрелил – упала стрела его в бескрайнее болото. Выскочила из болота лягушечка, во рту его стрелу держит. «Ква-ква, – говорит, – Иван-царевич! Я невеста твоя! Ква-ква!» И все. Не обрадовался Иван-царевич, а совсем наоборот – расстроился и рассердился даже, да что делать – стала его невестой никудышная эта лягушечка.
Вот дает царь Никоим невесткам задание – испечь наутро хлеб. Там, ясно, старшие невестки – кто во что горазд, хлеба у них вышли черствые да горелые. А лягушечка сбросила с себя лягушечью кожу и оборотилась хлебом. Просыпается раным-рано Иван-царевич, глядит – на столе хлеб приготовлен для царского пира, белый да пышный, румяный да ароматный. Иван-царевич хлеб отцу отнес, тот – в восторге, ест да нахваливает: «Такой хлеб только в Божий день кушать!»
Проходит какое-то время, дает царь Никоим и второе задание: чтобы назавтра сшили невестки женихам рубашки. Старшие снова никуда не годно сшили, а лягушечка сбросила с себя кожу и сама той рубашкой оборотилась. Просыпается раным-рано Иван-царевич, глядит – уж готова его рубашка, и стиль, и текстиль, все учтено – не срамотно показаться в такой на царском пиру! Надел он рубашку и явился во дворец. Все ахнули:
