и устроился на карнизе, под одним из окон зала. Вокруг особняка была оборудована система подсветки – и для красоты, и для большей безопасности. Однако здесь, на карнизе, лежала густая тень, которая полностью скрывала незваного гостя. Устроившись в своем убежище, человек достал крохотный микрофончик, снабженный присоской, и прикрепил его к стеклу, после чего включил запись. Другой микрофон он вставил себе в ухо – он должен был знать, о чем говорится в зале, все ли важное сказано.
Теперь, после предложения вице-премьера задавать вопросы, человек на карнизе решил, что операцию пора сворачивать. Об этом говорила его интуиция, выработанная за долгие годы оперативной работы. Он выключил запись, отсоединил присоску с микрофоном, после чего ловко и совершенно бесшумно спустился вниз и растворился в ночи.
Глава 2
Нам нужна надежда
Виктор Прокофьев открыл гараж, включил свет и прошел вдоль борта «девятки» в заднюю часть бокса. Большинство владельцев гаражей обычно складывают здесь всякие автомобильные аксессуары: комплект зимних шин, емкости с маслом и тасолом, ключи, тросы, шланги – да мало ли чего накопится за годы езды. Хозяйственные мужики оборудуют по стенам полки и карнизы, на которых все это добро аккуратно сложено и развешано; более безалаберные сваливают все в кучу. Прокофьев относился к категории хозяйственных: у него имелись не только полки и крюки на стенах, но даже был вырыт довольно глубокий погреб. Но шины и тасол занимали здесь совсем немного места. Большую же часть пространства занимало совсем другое оборудование: четыре байдарки «Таймень», запасные стрингеры и другие детали, спальники, палатки и котлы. А в погребе, на лето освобожденном от картошки, хранились консервы.
Однако человек, заглянувший в гараж и увидевший все это добро, ошибся бы, решив, что Виктор Александрович является завзятым спортсменом-байдарочником, который весь год мечтает об отпуске с веслом в руках. На самом деле предметы, хранившиеся в гараже, являлись основным капиталом предприятия, кормившего семью Прокофьевых.
…Конец 80-х годов застал Виктора Александровича Прокофьева за учительским столом. Он преподавал физику и астрономию в одной из школ сибирского города Заусольска, а в местном дворце пионеров вел сразу два кружка – астрономический и туристический. Во время летних каникул члены кружков совершали водные походы по реке Белой, а иногда и по ее бурному и порожистому притоку – Сечгану; выбирались даже на Байкал, в соседнюю область. Дети были в восторге. Ведь десяток походных дней вмещал так много: и первые мозоли от работы с веслом, и незабываемые ощущения при прохождении порогов, и песни у костра, и занимательные рассказы руководителя о звездном небе, что раскинулось у них над головами.
Дети были в восторге, Виктор Александрович тоже получал удовольствие, а также некоторую зарплату, на которую путем строжайшей экономии и с помощью заимствований у друзей и родственников в 1989 году он смог приобрести старенький
