когда он приходил к отцу. Фёдор Игнатьевич тоже узнал в этой девушке, которую полумёртвой нашли и принесли соседи, дочку своего учителя и друга. Он приложил все свои знания и силы, чтобы вернуть её к жизни. И Тонечка потихоньку пошла на поправку. Окрепнув, она не смогла вернуться в опустевшую квартиру, где всё напоминало о тех страшных событиях, и где её никто больше не ждал. Она осталась одна на всём белом свете.
За время своей болезни она очень сдружилась с Фёдором Игнатьевичем, привязалась к нему, как собачонка. Да и он привык заботиться о ней, и сам не заметил, как её присутствие стало для него необходимым. Так Тонечка и осталась при госпитале. Без дела не сидела, старалась быть полезной, помогала ухаживать за больными, стирать и скатывать бинты, выполняла поручения Фёдора Игнатьевича. Постоянная занятость, забота о других, помогали ей справиться с собственной бедой.
Кончилась Гражданская война, жизнь постепенно входила в новую колею. Когда Тонечке исполнилось восемнадцать, они с Фёдором расписались. Как врач он знал, что она никогда не сможет родить ему ребёнка, но она сама для него стала как бы его ребёнком. Он заботился о ней, как только мог. Его беспокоило, тепло ли она одета, что ест, что читает, о чём думает. Он настоял, чтобы она закончила курсы медсестёр, помог устроиться на работу в ту же больницу, где работал сам. А она привыкла его во всём слушаться и во всём на него надеяться.
Фёдор Игнатьевич стал главным врачом городской больницы, ему выделили шикарную по тем временам квартиру, отдельную, двухкомнатную. И всё в их жизни было бы прекрасно, если бы не эта их общая беда. С годами тоска по детям становилась всё сильнее. Они никогда не обсуждали эту болезненную для обоих тему, но муж и без слов прекрасно понимал, о чём жена плачет бессонными ночами у окна, а жена понимала, о чём украдкой вздыхает муж при виде чужих играющих во дворе детей.
Годы шли. Прошла и осела в воспоминаниях молодость, всё больше серебристых нитей замечала Антонина в шевелюре мужа, а потом и в своей собственной. И вновь в привычную жизнь ворвалась война, всё смешала, наполнила дни тревогой и страхами. Уходя на фронт, Фёдор Игнатьевич позаботился, чтобы жена осталась работать в больнице, вновь ставшей военным госпиталем. За её жизнь он боялся больше, чем за свою. Вернулся он в сорок третьем, после тяжёлого ранения. Война сильно изменила его, погасила огонёк в его глазах, состарила душу. И отныне опорой семьи стала Антонина, взявшая на себя заботы о муже-инвалиде.
Теперь они занимали только одну комнату в квартире, во вторую ещё в начале войны подселили эвакуированную из Ленинграда Ираиду. Во многом судьба Ираиды была схожа с судьбой самой Антонины. Революция, а затем Гражданская Война оставили её, воспитанницу Смольного, одну на всём белом свете. Сгинула бы и она в той мясорубке, если бы не появился в жизни девушки друг и покровитель в лице красного командира. В мирное время он стал директором
