сникерсы. Местные аборигены иногда встречались на улице, и мне показалось, что все из них были в разной степени пьяны.
Что продавщица магазина, что та старушка у кадки с водой, где она полоскала посуду, что старик-эвенк, идущий нам навстречу. Впрочем, была и группа молодежи, катавшаяся на велосипедах. Вот чего нельзя делать по пьяни, так это кататься на велике – физически просто невозможно. Отсюда я сделал вывод, что эта группа трезва. Да и не было среди них эвенков. Эти бедные северяне так пристрастились к огонь-воде, что из организма она практически никогда не выводилась, а известно, что у чукчей, ханты-манси, якутов и прочих северных народов нет того фермента, который успешно растворяет алкоголь, как у нас, поэтому им достаточно полстакана, чтобы быть целый день свободными.
Мы договорились с вертолетчиком, который уже был в курсе нашей миссии, еще раз проверили амуницию и камеру в гостинице, и упали без задних ног отсыпаться перед завтрашним тяжелым днем.
Утром с несколькими командами сибирского телевидения мы были на месте катастрофы.
– Он вот так кружил, как птица! – рассказывал очевидец, местный охотник. – А потом кругами все ниже-ниже и шмякнулся, я только столб пламени увидел.
– Судя по всему в баках было полно горючего! – резюмировал я в кадре.
На месте катастрофы попахивало жареным человеческим мясом, поэтому я натянул бандану на лицо. Комары тоже докучали, поэтому это было нелишне.
Мы сняли обгоревший остов самолета, разбросанную и с подпалинами кучу вещей – самолет перевозил кроме людей еще и какое-то оборудование. Сказать наверняка, отчего случилась катастрофа, пока не мог никто. Трупы уже вывезли, а некоторые еще лежали поодаль, накрытые брезентом.
– Смотри, что нашел! – крикнул я Васе, указывая на маленького плюшевого мишку в куче мусора. Странно, но он совсем не обгорел. Едва заметная подпалина на розовой шерсти была только в районе правого уха.
Вася направил камеру на крупный план мишки:
– Хороший кадр!
– Такой же мишка был у той девочки, что сидела слева от нас, – заметил я.
Вася посмотрел на меня с любопытством и тут же матюгнулся, раздавив на шее комара.
– Только другого цвета – коричневого, – добавил я.
– Что это? – встрепенулся Вася, показывая пальцем на предмет рядом.
Эта был чей-то обугленный ботинок.
– Ботинок, что! – я подошел и ткнул палкой чей-то ботинок.
– Эй, телевидение! Ничего не трогать там! – окрикнул нас полицейский.
– Спокойно, братан, – ответил я. – Кто старший?
– А в чем дело?
– Мы тут нашли кое-что!
– Что такое? – полицейский из оцепления подошел ближе.
– Иди посмотри, это, по-моему, не просто ботинок,
