грязь, а самая что ни на есть целебная жижа. А после купальской ночи она и вовсе благословенной богами сделалась. Но лишь только Гедка стал окроплять «святыней» соседей, как беззлобный хохот сменился недовольством, а затем и негодованием. Кое-кто из мужиков успел схватить юродивого за вороток и даже занес кулак.
– А ну стой! – крикнул староста, вовремя подоспевший на выручку. – Оставь мальца в покое.
– Да ты погляди, Череда, что он с моей рубахой сотворил! – крупный палец с черной лентой под ногтем указал на два свежих пятна.
– Отпусти! – велел староста. – Твоя рубаха ненамного стала грязнее.
– Девять годков стукнуло, а голова пустая, что закрома у разгильдяя, – пробурчал побагровевший мужик под общий хохот и нехотя ослабил хватку. Юркий малец снова плюхнулся в лужу.
– Гедка, – куда мягче покликал паренька Череда. Взъерошенный, аки воробей, постреленок поднял на старосту глаза. Череда в который раз подивился их глубочайшей синеве. – Подь сюда!
Паренек послушно запрыгал к старосте на левой ноге.
– Ты зачем одежку мараешь – мамке лишних забот подкидываешь?
– Так я ведь теперича целый год хворать не стану! – радостно известил Гедка и с разбегу снова шлепнулся в грязь.
– Гедка! Вот ты где! Вылезай, негодник, – закричала подоспевшая Домна. Ее намитка слегка съехала набок, дозволив выбиться паре белесых прядей. Многие бабы на деревне ведали, что голова вдовицы уже давно, еще с похорон мужа, сплошь оделась в раннюю седину. То ли из-за внезапной кончины супруга, то ли из-за переживаний за сына.
– Мамка, а мне теперича никакие хворобы не страшны, я в благословенной луже искупался! – объявил счастливый малец.
– Вылезай, кому говорю!
К всеобщему облегчению Гедка оставил-таки лужу в покое. Женщина виновато поглядела на селян, одежу которых украшали грязные кляксы.
– Останься, Домна, – попросил Череда. – Все равно малец уже весь выпачкался. А послушать, что случилось, тебе тоже надобно.
Женщина кивнула и отвела сына в сторонку, дабы тот больше не смог никому сотворить худого. Ей не пришлось долго волноваться. Народ быстро откликнулся на зов: не поспело облако скрыться за лесом, как люд уже толпился близ вещательной бочки, откуда староста пересчитывал прибывших. В ожидании, когда самый важный человек на деревне возьмет слово, селяне негромко обменивались страшными вестями. Те, кому впервой довелось услыхать, что сотворилось с обозом, в ужасе хлопали глазами и прижимали к себе детей. Не досчитавшись всего нескольких человек, Череда звучно прочистил горло и начал говорить:
– Соседи! Мыслю, что дурная весть уже поспела облететь все село. Но, как велит порядок, поведаю обо всем. Ночью какой-то лиходей напал на торговый обоз и перебил всех людей, что на нем ехали.
– Не просто перебил, а разорвал на куски! – для пущего впечатления не к месту влез один из близнецов-кожевенников.
