наука «криминалистика», отчасти исследуя теоретико-методологические аспекты, тем не менее не разработала достаточного количества тактико- и методико-криминалистических рекомендаций.
Более того, на уровне не только профессиональных коммуникаций, но и официальной отчетности до сей поры действуют давно укоренившиеся стереотипы и шаблоны. Исходя из них, к примеру, прекращение дела по нереабилитирующему основанию или иные компромиссы и уступки, как правило, не признаются положительным результатом деятельности следователя по сравнению с «несомненным успехом расследования» − направлением дела в суд и вступлением в силу обвинительного приговора. Кроме того, чем срок и размер назначенного наказания выше, тем, при прочих равных обстоятельствах, существенней признается успех стороны обвинения.
При этом ситуация имеет и обратную сторону. Действующее законодательство, нормы профессиональной адвокатской этики, имеющиеся публикации не дают достаточно четких критериев разграничения допустимости тех или иных компромиссных действий профессиональных защитников. Собственные корпоративные стереотипы в сознании адвокатов, порой, не менее вредны, чем элементы профессиональной деформации их процессуальных противников.
С учетом изложенного, есть все основания для выдвижения гипотезы о том, что следователь, знающий особенности квалификации и методики расследования той или иной категории преступлений, имея опыт оценки судебной перспективы по уголовному делу, может уже с момента регистрации сообщения о преступлении, возбуждения уголовного дела применять законные и этически допустимые тактические приемы, реализовывать тактические операции с целью достижения разумного компромисса между сторонами на основе норм, закрепленных в главах 40 и 40.1, 32.1 УПК РФ.
Правда, весьма опасна и другая крайность, систематически проявляющаяся в правоприменительной практике. Недобросовестные следователи иногда без достаточных оснований возбуждают уголовное дело, не собирают достаточных доказательств вины, а затем понуждают незаконно привлеченных к уголовной ответственности лиц признать вину и, например, согласиться на «особый порядок» (гл. 40 УПК РФ) или прекращение дела по нереабилитирующему основанию. Подобные «компромиссы» со стороны обвинения не только незаконны, но и преступны (такие действия могут быть квалифицированы как деяния, предусмотренные ст. 285, 286 УК РФ).
Как верно заметила Я. Ю. Янина, «компромисс не может основываться: на правовой неосведомленности участника компромисса, на незнании им своих прав и обязанностей, на неправильном понимании последствий своих действий; на заведомо невыполнимых обещаниях, данных стороне защиты; на фальсифицированных доказательствах, специально изготовленных свидетельских показаниях, заключениях; на дефектах психики стороны защиты и иных болезненных состояниях; на мистических и религиозных предрассудках сторон, участников компромисса; на оправдании совершения
