только тогда, когда Иван работал сантехником: растрёпанные грязные волосы, не заправленная в брюки рубашка, рваное пальто, царапина на руке и бешеные глаза с расширенными зрачками…
– Ужасно! – вскричал Иван. – Всё прошло просто ужасно!!! Какого чёрта я вообще поехал на эту дурацкую конференцию?
– Таки успокойся! – испуганным голосом сказал Эйзельштейн. – Посиди здесь, а я принесу тебе зелёный чай с целебными травами! Моя маман всегда поила меня этим чудо-настоем, особенно после того, как я, будучи ребёнком, нашёл у неё в закромах справочник по анатомии! Да не простой, а с картинками! Таки ужасное было зрелище!
Иван посмотрел на своего друга как на врага народа, после чего тот понял, что слишком много болтает и тут же побежал на кухню заваривать чай.
Исаака не было всего пару минут. Но эти минуты стали самым мучительным периодом в жизни Пежемского, потому что ему нужно было как можно скорее выговориться, успокоиться и вздремнуть неопределённое количество времени. Эйзельштейн, как назло, мешкался где-то в пределах кухни. Наконец он явился, держа в руках небольшой чайничек и две фарфоровые чашки. Разлив напиток, он вновь принялся его нахваливать:
– Таки кошерный чаёк, между прочим! Пей, Ваня, вспоминай добрым словом мою маман и скорее рассказывай, что у тебя стряслось!
Пежемский сделал глоток. Чай на самом деле оказался недурным: аромат мелиссы струился из чашки, словно из рога изобилия, корица придавала напитку пикантный вкус, а нотки вербены оказывали на организм расслабляющий эффект… Немного придя в себя, Иван начал свой рассказ:
– Ох и натерпелся же я на этой конференции, друг мой Исаак! Во-первых, выяснилось, что у меня боязнь сцены! Мне никогда в жизни не было настолько неловко! Представь, что ты мышь, которая неожиданно оказалась в толпе домашних кошек! Представил? Именно так я чувствовал себя в тот момент, когда стоял за трибуной… Во-вторых, я, оказывается, плохой оратор! Разумеется, сам я так не считаю… Это мне выкрикнул какой-то нахал из толпы! А ведь я всего лишь переволновался, и нужные слова вылетели из моей головы аки перелётные птицы! А в-третьих, зря я вообще подписался рекламировать эту сантехнику! Ты даже не представляешь, насколько унизительно доказывать клиенту, что наши унитазы гораздо компактнее, нежели унитазы любой другой фирмы! Позор! Это позор на всю жизнь! Уже смело можно утверждать, что несмываемое пятно легло на весь мой грешный род! Исаак! Помоги мне! Ты должен всё исправить, слышишь?
Исаак поставил свой чай на стол, снял шляпу и почесал голову… Немного помолчав, он ответил:
– Таки вынужден тебя огорчить, Иван, но боюсь, что это невозможно!
Пежемский три раза поменялся в лице, потом долго что-то мычал, пытаясь подобрать слова. В конце концов, он не выдержал и со всего размаху ударил об пол фарфоровую чашку с недопитым чаем. Осколки со скоростью света разлетелись по всей комнате, а Эйзельштейн чудом успел отскочить в сторону, дабы не ошпариться кипятком.
