в древнееврейском и других древних языках исключительно велик. Многие сочетания согласных могут быть огласованы десятками разных способов [765]. Гезениус писал: «Легко понять, как несовершенен и неясен такой способ письма». Цит. по [765].
Т.Ф. Куртис также отмечал: «Даже для священников смысл письмен оставался крайне сомнительным и мог быть понят только с помощью авторитета предания». Цит. по [765], с. 155. Робертсон Смит добавляет: «Помимо голого текста… часто двусмысленного, книжники не имели другого руководства, кроме устного чтения. У них не было грамматических правил, которым они могли следовать. Тот еврейский язык, на котором они сами писали, часто допускал обороты речи, невозможные в древнем языке». Цит. по [765], с. 156. В скалигеровской истории считается, что такое положение сохранялось много сотен лет [765].
Предполагается далее, что «этот серьезный недостаток еврейской Библии был устранен не ранее VII или VIII веков нашей эры», когда массориты (массореты) обработали Библию и «прибавили… знаки, заменяющие гласные; но у них не было никаких руководств, кроме собственного суждения и очень несовершенного предания; это не составляет тайны ни для какого знатока еврейского языка» [765], с. 156–157.
Драйвер указывал: «Со времени… массоритов в VII и VIII столетиях… евреи принялись охранять свои священные книги с необыкновенной заботливостью уже тогда, когда было слишком поздно исправить… нанесенный им вред. Результатом этой заботливости было только увековечение искажений, которые были теперь поставлены по авторитетности… совершенно на одном уровне с подлинным текстом». Цит. по [765], с. 157.
«Прежде придерживались мнения, что гласные были введены в еврейский текст Эздрой в V столетии до Р.Х…. Когда в XVI и XVII столетиях Левита и Капеллюс во Франции опровергли это мнение и доказали, что гласные знаки были введены только массоритами… это открытие произвело большую сенсацию во всей протестантской Европе. Многим казалось, что новая теория ведет за собой полное ниспровержение религии. Если гласные знаки не были делом божественного откровения, а были только человеческим изобретением, и притом гораздо позднейшего времени, то как можно было полагаться на текст писания?.. Возбужденные этим открытием прения были одними из самых горячих в истории новой библейской критики и длились более столетия. Наконец они прекратились: верность нового взгляда была всеми признана» [765], с. 157–158.
Но тогда возникает законный вопрос. Если такие бурные споры вокруг огласовок библейских текстов вспыхнули и велись в XVI–XVII веках н. э., то не следует ли отсюда, что и САМИ ЭТИ ОГЛАСОВКИ БЫЛИ СДЕЛАНЫ СОВСЕМ НЕДАВНО. Может быть, в XV–XVI веках? И поскольку, по-видимому, далеко не все были согласны с такой версией огласовки, она и натолкнулась на сопротивление. Которое пришлось преодолевать. Вероятно, с трудом. И лишь потом эта «массоритская дешифровка Библии» была отодвинута (Левитом и Капеллюсом?) в VII–VIII века н. э. для придания авторитета древности библейским текстам.
Похожая ситуация и с Кораном. Известно, что «арабское письмо… получает дальнейшее
