и слух про нее и Стрелка идет помаленечку. Аудун не сомневался, что Согда окрутила Стрелка, как и иных окручивала. Ярл еще помнил ее влияние на самого себя и невольно содрогнулся. Меряне не зря считали, что есть в ней особая сила, поэтому у Аудуна до сих пор оставалось ощущение, что Согда словно соки из него пила, когда любилась с ним, вытягивала душу, будто нитку тянула да наматывала на свое шаманское веретено. Когда же мерянка потеряла к нему интерес, он даже вздохнул с облегчением, как будто из омута глубокого вынырнул. Стрелок, судя по всему, сам отвертелся. Но этому парню и было ради кого стараться. Поэтому правильно, что Глоб уволок Согду. А Света, хоть и обратила внимание на крики шаманки, вскоре отвернулась – Стрелок поспешил развернуть перед ней кисейную легкую ткань. Аудун даже видел, как Стрелок перевел дыхание, а его плечи опустились от облегчения, когда вопли Согды растворились в людском гомоне. Света же теперь стояла так близко от корабля хазарина, что отсюда можно было видеть, как ветерок треплет легкие золотистые завитки у ее лица.
– Ну давай к делу, Гаведдай, – сказал Аудун, вспомнив, зачем пришел. – За уже упомянутую кобылицу я готов дать три шкурки бобра с прекрасным темно-рыжим мехом, а там глядишь… могу и долбленку меда липового добавить. Это хорошая цена, соглашайся, хазарин.
Он лгал, конечно, но ведь с малой цены и надо начинать торги.
Гаведдай наконец-то повернулся к нему своим разрисованным лицом.
– Меха и мед меня мало интересуют, благородный Адуна-батыр, – произнес он, теребя золоченые подвески на груди. – А вот нет ли у тебя пригожих молодых женщин на мену?.. Мне нужны красавицы, чтобы выгодно продать их в стране булгар[86].
Аудун мысленно отметил, что булгар они уже проплыли. Ну да это не его дело. И он стал соображать, кого бы предложить хазарину. У Аудуна в Большом Коне была пара-тройка рабынь, но чтобы выставить их за лошадь… Шкурки бобра и те выглядят заманчивее. Надо было Аудуну раньше подсуетиться. Молодые рабыни – ходкий товар, после набегов на мурому или черемису таких можно добыть, правда, у иноземцев они ценятся куда меньше славянок. И Аудун только развел руками, показывая, что мены не получится.
– Но разве ты недостаточно велик, Адуна-батыр, чтобы раздобыть в округе красивых дев за коня? – хитро прищурился хазарин. – Я бы охотно обменял рыжую кобылицу на такую вон. – Он кивнул в сторону стоявшей неподалеку Светы.
– Эту нельзя, – отрезал Аудун. – Это истинная липа ожерелий[87], она нашего племени, из варягов, а своих я тебе ни за что не отдам, клянусь копьем Одина.
– Так она из варягов, – задумчиво произнес Гаведдай, вытягивая шею и глядя, как Стрелок, обнимая Свету за плечи, повел ее к реке, чтобы показать жене мощь полноводного Итиля. – Никогда не подумал бы, что эта дева
Булгары – здесь имеются в виду черные булгары, тюркский народ, одно время обитавший на Волге. Исповедовали мусульманство.
Красивая женщина (кенинг).
