А насчет выхода из СЕНТО – это ничего не решает.
– Это многое решает. Ваша страна освободится от привязки к военным планам западных держав, следовательно, укрепится независимость страны.
– Я и так выступаю за независимость и в последней речи в сенате говорил об этом. К сожалению, военные расходы придется сократить, другого выхода нет.
Шах вновь перешел на внутреннее положение: нет людей, которые вывели бы страну из тупика. Если и объявляются претенденты на роль премьер-министра, то только из желания занять этот пост и подчинить себе все и вся, как, например, Амини, который хочет лишь властвовать и даже командовать армией.
Я заметил:
– Говорят о возможности вашего отречения…
– Да, – быстро отреагировал шах, – я знаю, есть такие люди, которые хотят этого.
– Где – внутри страны или извне?
Шах замялся:
– И там и там.
– Теперь мой вопрос к вам, – сказал я. – Как вы думаете, что будет дальше?
– Не знаю… Но я получаю послания с поддержкой от Картера, Жискар д’Эстена, Каллагана, Шмидта, от Садата… Поддерживать-то все они меня поддерживают, – протянул далее шах, – а что делать-то – не говорят…
Распрощались…
Ехал домой и думал: шах не знает, что действительно происходит в стране, но чувствует глубину и размах происходящего. Понимает, ему нужно предпринимать какие-то меры, но не видит их. Монархи, наверно, все одинаково думают в критические моменты. События идут мимо шаха, вне его воли, и решения правительством уже принимаются помимо него. Он – пленник событий, а не их повелитель. Армия – все еще надежда, да и в ней он сомневается. А заокеанские друзья, видимо, ведут двойную игру – поддерживают шаха, но уже ищут ему замену ради обеспечения своих интересов.
16 января 1979 г. шах покинул страну, чтобы больше уже не возвращаться. Еще четыре месяца он цеплялся за ускользающую власть, но история уже вынесла свое решение – Ирану не быть больше монархией.
Шахская семья
Значительную, хотя и меньшую роль в «делах монархических» играла и шахская семья, особенно шахиня Фарах.
Шахиня приняла меня с женой в одной из комнат, была одета в скромное платье, что контрастировало с моей официальной одеждой, предписанной протоколом шахского двора: визитка – черный, долгополый сюртук и серые с черным в полоску брюки.
Держалась шахиня немного нервозно, разговор особого значения не имел, перескакивал с одной темы на другую: о недавнем землетрясении, нынешней погоде, системе образования в Иране, музее каджарского искусства. Мы старались помочь ей и держали инициативу в беседе. Шахиня несколько раз бралась за сигареты, которые находились на столике в маленькой коробочке, по виду как обычно оформляют… Коран. Она стремилась показать себя гостеприимной хозяйкой. Поскольку за несколько дней до визита я по просьбе шаха направил ему для просмотра кинофильм-балет «Спартак» и нам уже
