разразилась аплодисментами и радостными криками, и О’Нил поднял трубку, чтобы премьер-министр не пропустил ни единого звука.
– Да, господин премьер-министр. Я совершенно счастлив, это огромная честь, что вы позвонили нам сразу после выборов… и тоже буду с нетерпением ждать нашей встречи. Да, я поеду на Смит-сквер чуть позже… Разумеется, разумеется. Значит, мы с вами скоро увидимся. И еще раз поздравляю с победой. Спокойной ночи.
Роджер аккуратно положил трубку, повернулся лицом к комнате и широко улыбнулся. Все тут же принялись бурно выражать свой восторг. Коллеги и помощники еще продолжали колотить его по спине, и все одновременно старались пожать ему руку, а он все еще пытался пробиться к промышленникам, когда сидевшая в машине на соседней улице Пенни аккуратно вернула на место телефон и принялась подкрашивать губы, глядя в зеркало у себя над головой.
Пятница, 11 июня
Толпа на Смит-сквер, ждавшая появления премьер-министра, стала просто огромной. Часы давно пробили полночь, но сегодняшней ночью биологические часы у людей работали совсем в ином режиме. Все следили по экранам телевизионщиков за тем, как конвой премьер-министра в сопровождении полицейских и машин, оснащенных камерами, покинул М1 и сейчас приближался к Марбл-Арч[4]. До прибытия главы правительства осталось меньше десяти минут, и три юных девушки, возглавлявших команды поддержки, разогревали толпу смесью патриотических песен и лозунгов.
На этот раз им пришлось гораздо тяжелее, чем на предыдущих выборах. В то время как некоторые люди в толпе с энтузиазмом размахивали британскими флагами, огромные плакаты с фотографиями Генри Коллинриджа, которые вынесли из дверей штаба избирательной кампании партии, особой популярностью не пользовались. У нескольких человек в толпе были радиоприемники, и они сообщали тем, кто их окружал, результаты подсчета голосов. Даже девушки из команды поддержки время от времени останавливались и принимались обсуждать последние новости.
Кроме того, им пришлось столкнуться с конкуренцией, потому что несколько сторонников оппозиции пробрались в толпу и принялись размахивать своими знаменами и лозунгами. Полдюжины полисменов зоркими взглядами следили, чтобы эмоции не перехлестнуло через край, но не вмешивались.
По толпе пронеслось сообщение о том, что компьютеры предсказали большинство в двадцать восемь голосов. Две девушки из команды поддержки отошли в сторону и принялись обсуждать, можно ли считать это решающим перевесом. Придя к выводу, что, скорее всего, можно, они вернулись к своему прерванному занятию. Однако настроение толпы изменилось: прежний энтузиазм сменило беспокойство, и девушки решили поберечь силы до появления Генри Коллинриджа.
Внутри здания постепенно напивался Чарльз Коллинридж. Его лицо, испещренное прожилками, было залито потом, а глаза стали влажными и покраснели.
– Мой брат Генри – хороший человек. Великий премьер-министр, – бормотал он.
Стоявшие
Триумфальная арка. Сооружена в 1828 г. в качестве главного въезда в Букингемский дворец, в 1851 г. перенесена в северо-восточную часть Гайд-парка, ныне находится вне его пределов.
