вы так хотите, господин премьер-министр, – проговорил он сдержанно, официальным тоном. – Но должен сказать, что не знаю, как отреагирует на ваше решение парламентская партия. После окончания выборов у меня еще не было возможности узнать настроения наших коллег.
– Я уверен, что они примут наше решение. В конце концов, мы намерены произвести достаточное количество перестановок не на уровне Кабинета министров, чтобы все остались довольны. – Коллинридж помолчал короткое мгновение. – И, разумеется, я надеюсь, что могу рассчитывать на вашу полную поддержку.
Возникла новая пауза, на этот раз более длинная, а потом Уркхарт ответил:
– Конечно, господин премьер-министр.
Фрэнсис с трудом узнал собственный голос, который, казалось, доносился из другого конца комнаты: он либо поддержит премьер-министра, либо совершит политическое самоубийство, отказавшись это сделать. Его ответ прозвучал автоматически, но без особой уверенности. Уркхарт почувствовал вдруг, что стены кабинета смыкаются вокруг него, точно стены тюремной камеры. И снова ему стало некомфортно в присутствии Коллинриджа: он не понимал, что тот думает и как ему ответить. Но оставить все вот так тоже было нельзя. Неожиданно он понял, что ему трудно говорить – так сильно у него пересохло во рту.
– Должен сказать, что я… рассчитывал на перемены для себя, – выдавил Уркхарт. – Немного нового опыта… решение новых проблем.
– Фрэнсис, – мягко перебил его Генри, – если я дам вам новую должность, то должен буду сделать и другие перестановки. И тогда костяшки домино разлетятся по столу. Вы нужны мне на том месте, которое вы сейчас занимаете. Вы – превосходный Главный Кнут. Вы отдаете все силы тому, чтобы познать сердце парламентской партии, и отлично всех знаете. Мы должны посмотреть правде в глаза: учитывая тот факт, что мы одержали победу с весьма скромным преимуществом, в последующие годы мы можем столкнуться с рядом сложных проблем. И мне требуется сильный Главный Кнут, способный с ними справиться. Вы мне нужны, Фрэнсис. Вы великолепны в закулисных делах. И мы вполне можем предоставить другим выступать на переднем крае.
– Складывается впечатление, что вы уже приняли окончательное решение, – сказал Уркхарт, рассчитывая, что его слова прозвучали как утверждение и ему удалось скрыть обиду, которую он чувствовал.
– Да, принял, – ответил премьер-министр. – И искренне благодарен вам за понимание и поддержку, Фрэнсис.
Главный Кнут почувствовал, как у него за спиной захлопнулась дверь тюремной камеры. Он поблагодарил обоих, мрачно посмотрел на председателя партии и попрощался, вдруг сообразив, что за все время разговора Уильямс не произнес ни слова.
Уркхарт покинул здание через подвал, миновал руины теннисного корта времен Тюдоров, а затем прошел офис Кабинета, выходивший на Уайтхолл, в стороне от главного входа на Даунинг-стрит – так, чтобы не попасться на глаза толпившимся там журналистам. Ему не хотелось
