не ожидая ничего хорошего от исхода битвы. Только сами верблюды равнодушно глядели перед собой – им не было дела до людей, до их вражды, до их схватки. Для верблюдов от нее ничего не зависело – так или иначе, их все равно погонят вперед по пустыне и рано или поздно приведут к воде.
И ребенок в расшитом золотом халате смотрел так же безмятежно, как прежде, как будто его не волновал исход боя.
Защитники каравана сражаются самоотверженно, но калмыков гораздо больше, и исход схватки скоро становится очевиден. Один за другим падают на песок черные воины, текинские кони, лишившись седоков, замедляют бег. Вскоре только старый воин с разрубленным лицом еще остается в седле, но и он весь изранен и истекает кровью. Оглядевшись по сторонам и увидев, что от его отряда никого не осталось, он спешился и бросился к верблюду, в седле которого безмятежно восседает ребенок со своей нянькой.
Коренастый калмык в мягких сапогах с загнутыми носами, в высокой меховой шапке с красной кистью неторопливо слез с лошади и пошел за ним, переваливаясь, скаля кривые желтые зубы.
Начальник стражи остановился возле ребенка, приложил руку к сердцу, к губам и ко лбу, проговорил срывающимся голосом:
– Прости меня, господин! – и повернулся, чтобы встретить врага лицом к лицу и заслонить собой маленького владыку.
И в ту же секунду длинная калмыцкая стрела пронзила его горло. Старый воин закашлялся, кровь хлынула изо рта, его колени подломились, и он упал лицом в песок.
А калмык, оттолкнув его мягким сапогом, подошел к лежащему верблюду и пристально уставился на ребенка.
Ребенок смотрел перед собой все так же безмятежно, только его указательный палец выводил какие-то узоры по куполу храма из слоновой кости.
Увидев резную игрушку, калмык осклабился и проговорил:
– Шамбала!
Ребенок бросил на него взгляд, в котором промелькнула искра интереса, но тут же отвернулся и взглянул на небо, продолжая рисовать узоры на кровле храма.
Калмык раздраженно сплюнул и поднял саблю, но тут к нему подошел молодой соплеменник и проговорил озабоченно:
– Нойон, идет буря, большая буря!
Калмык недоверчиво оглянулся.
Небо казалось таким же чистым, как раньше, но воздух едва заметно задрожал, заискрился. В то же время верблюды тревожно подняли головы, принюхиваясь, и вожак снова громко заревел.
– Надо искать убежище! – настойчиво повторил молодой кочевник. – Если буря застигнет нас здесь – смерть!
– Смерть… – повторил атаман и снова взглянул на голубоглазого ребенка.
Тот улыбался.
Проводив Иветту Сычеву, капитан Островой вернулся в комнату Анны Мефодьевны и снова подошел к окну.
Но на этот раз он разглядывал не следы, оставленные злоумышленником на подоконнике. На этот раз капитан внимательно вглядывался
