степени тяжести… Поэтому так: вот снег, вот дождь, – а больше и нет ничего… никого… Да что такое, в сущности, wichige leute[38]?.. Смех в зале – и далее по тексту: хоминид есть червь; что же касается «генетически заложенной» потребности играть, то все это, как сообщает Вестник объединенных февральностей, фуета и гнобление Пуха, – так примерно размышлял Пал Палыч, шагавший в направлении Дурского: он никогда не бывал в Цыплаках, и потому торопился на электричку. По дороге он купил газету, зашел в «Тинно-Такки» и, заказав темное пиво, загрустил ну совсем как какой-нибудь человек. Как и существа, Рыков, разумеется, знал, что приему в больничку подлежат хоминиды, нуждающиеся по анимаристическому своему состоянию в лечебно-воспитательных мероприятиях в условиях анимаристического стокционара, – но не знал, что за ним уже выехали.
[монетки счастья]
Постояв несколько минут в нерешительности, Сухова все-таки толкнула прихотливую эту конструкцию. Дернешь за веревочку… в голове промелькнула, впрочем, скорее, не сама даже фраза или лейттема унылой полифонии (эти, разумеется, ставят ударение на предпоследний), которую herоИне нашей не то чтоб очень уж хотелось назвать заношенным word’очком «жизнь» – нет-нет, зазвучало, скорее, некое визуальное противосложение: Бабушка-бабушка, а почему у тебя?..
Далее опускаем.
С некоторых пор она избегала бук-шопов: профзаболевание, подхваченное в том самом отделе реализации дышащего на ладан ИД, специализировавшегося на «гордой» (она же «бесценная», «непродажная») буржуинской и местного замеса пол- & лит-ре. Все, что нужно было знать о книге как о товаре, умещалось в нескольких строках (Arial, 12 кегль: Times New Roman Сухова почему-то недолюбливала): серия/автор/название/аннотация/ISBN/тираж/цена вопроса. Скопировав сюда же, в Документ Microsoft Word, обложку-small, она кидала сей вирт-манок товаро-пардонте-ведам, ну а дальше совсем уж тупо: кол-во пач., шт. в пач., отгруз., достав., накладн. – и др. и пр. Через какое-то время начинались возвраты, платежки, акты и проч., о чем авторы (словечко это считалось в агонизирующем коллективчике ругательным), которых Сухова силилась по долгу службы худо-бедно «обслужить» (продать), не имели по большей части никакого представления – как не имели они никакого представления и о том, что на самом деле говорили о них editorвши[39] заглавные и строчные, а также Тот, кто совсем недавно жал их, малоприбыльные с точки зрения премиального литпроцесса, ручки да улыбался во все имплантаты.
Комната, где отсиживала Сухова с десяти до семи – отсиживала, заметим, вместе с косящим на оба глаза потливым мальчиком тридцати лет от роду да жабьерылой mademoiselle, к месту и не к месту цитировавшей того самого классика, на чьей могиле Сухову когда-то стошнило (ужасный, и впрямь ужасный токсикоз – и тут же: я не хочу печалить вас ничем), – от пола до потолка была завалена тем самым продуктом, из-за которого одинокие пиплы, владеющие языком – шкала от xudo-bedno до excellent, –
«Важные люди».
Editor – редактор.
