достал из пальто сигареты и закурил.
– Напиться, что ли? – брякнул он, с удовольствием выдыхая перед собой облако серого дыма.
– У тебя никак голова прошла?.. А потом, Макс, тебя блины дома ждут…
Макс грустно усмехнулся в ответ.
– Хочешь, поедем ко мне на блины, – как-то вяло предложил он.
– Нет уж. Спасибо, дружище.
Он снова усмехнулся. Помолчали.
– Слушай, а чего это тебя понесло в объезд? – спросил я, вспомнив почему-то предложенную Максом «другую дорогу».
Макс скривился и пожал плечами.
«Если бы кто-нибудь наблюдал за нами со стороны, – думал я, когда мы спускались в метро, – то, наверное, решил, что мы приезжали сюда ради пробежки. А если бы за нами наблюдал человек с фантазией, он выдумал бы историю о двух чудаках, которые каждый день, принарядившись, приезжают в Лефортово, чтобы промчаться на всех парах по улице Красноказарменной. После чего “усталые, но довольные” возвращаются домой».
Да, я был уверен, что мы возвращаемся домой. Но как я ошибся! Поистине, это был день сюрпризов.
Усевшись на свободное место в вагоне, Макс немедленно согнулся в три погибели: упёрся локтями в коленки, уронил лицо на ладони и замер. Вид у него был невесёлый. Я просто смотреть спокойно не мог на эту скрюченную фигуру и, не выдержав, толкнул его в плечо.
– Макс! Ты что, с похорон едешь?.. Вот беда-то – на детский праздник не попали!..
Две девицы напротив с интересом наблюдали за нами, то и дело обмениваясь словечками и хихикая. Обе они были одеты во всё чёрное, шеи и руки их были обвешены какими-то железными побрякушками. Девицы смотрели на нас зазывно. Но нам было не до них.
– Какой мы шанс упустили! – не разгибаясь, Макс повернул ко мне голову. – Какой шанс!..
– Да какой шанс-то! – закричал я, но, опомнившись, понизил тон. – Какой шанс?.. Даже если там на самом деле были масоны, зачем они тебе? Ты что, всерьёз собираешься вступать в масонскую ложу? Зачем?.. Зачем тебе быть масоном?
Макс как-то странно, так что я слегка испугался, посмотрел на меня и спросил грустно:
– А чего ещё делать-то?
Признаться, я не нашёлся, что ответить. И только, чтобы не повисала пауза, проворчал себе под нос:
– Тебя туда всё равно не примут…
Поезд остановился. Девицы в чёрном встали и, стрельнув напоследок в нашу сторону глазами, вышли. Их места тотчас заняла сухонькая, седенькая, с замотанными в пучок тонюсенькими косицами суетливая старушонка, только что первой ворвавшаяся в вагон. Заняв собою одно место, она немедленно заняла другое сумкой. Это была довольно громоздкая хозяйственная кожаная кошёлка с двумя подковообразными ручками. Такая точно кошёлка из кожи болотного цвета была у моей бабушки. Бабушка ходила с ней по магазинам, а когда возвращалась, из сумки обычно выглядывали батон белого хлеба, горлышко стеклянной бутылки, покрытое зелёной фольгой, рыбий нос, букет зелёного лука и прочая снедь. Почему-то бабушка нипочём не
