все ж сегодня цезарь очень пьян.Ему Христос, наверное, приснится.
И он готовит всем волкам капкан,
Сенаторам-убийцам. Колесница
Бежит, и рваные мелькают спицы.
Рим, торжествуй. Согните поясницы
Перед вождем. Что может быть в глазах
у христиан
У первых, кроме мысли – не свалиться
Лицом в полынь, терновник и бурьян?
У гладиаторов в глазах Апокалипсис.
1988–2009 годы
О войне
Ты на войне была тогда,
Чеченская вода.
Тогда не стоило труда
Стрелять и жить. Когда
Была, как хлеб, нужда.
Когда мы собирали кров
Для маленьких ребят,
Когда струилась эта кровь
Из пахоты, солдат
Когда нажал на свой курок —
Расстреливал, как мог.
И кто из мальчиков не сбег?
– Кому ты не помог.
Текла, как кровь и как ручей,
По городу река.
И от арыка кирпичей
Мне надо взять, пока
Ты на войне была тогда
Красивой медсестрой.
И кровь – вода; и никогда
Не умер твой герой.
Остался жив, и лягут спать
Родные москвичи.
Ручной гранаты не отжать
Кольцо – молчи, молчи.
От мусульман и христиан
В суровой той войне
Мы поминутно видим шквал,
По-прежнему в цене
Штыки и ружья. Слово «нефть»
Пришло – сказать «нефтай».
И всюду видим эту смерть.
Подруга, не читай
Моих стихов, в них правда. Ложь
Красивая нужна.
И на Кавказе ты берешь
Страну. Вот – та война.
13 февраля 2009 года
Сибирь настоящая
От меня останется только голос,
Как закладка в книге, как тонкий волос,
Как перо, зажатое в кулаке,
Только голос в песне о ямщике.
Мы не рады братьям, как мы не рады!
А солдат берет да и рвет гранату,
Он спешит к любимым, ему видней:
– A la guerre, товарищи, на войне
Мы с пером привыкли ходить, и люди,
Что едят блины на красивом блюде,
Скрипачи, поэты и офицеры
Все поют эти песни о пионерах,
Что же с голосом? Он в руке, наверно,
Был зажат. Перо очиняет нервы.
В этой сказочной сказке, где мы остались,
Только ангелы смертные и усталость,
Только кошка угрюмая когти точит.
Что, поэт, или смерть себе не пророчит?
От меня останется только голос,
Голос piano и violin, точно полость,
Накрывая ноги, опять надета.
Этот голос, однако, не ждет рассвета.
Этот голос видит, почти вслепую,
Как солдат, вставая, идет под пули
И, не зная ангелов и бессмертья,
Плачет тихо и горько, как плачут дети.
Ах, холмы, холмы по моей России.
Вы же песню эту не попросили.
Зритель
