я выходила из душа. Нормальная женщина, наверное, заподозрила бы обман, но только не я. Я уже несколько раз выслеживала его и проверяла полученные им сообщения.
Серьезно. Не судите меня.
Гэвин ночует в доме моего отца, так что, как только я добираюсь домой с работы, сразу пакую его вещи для ночевки, а потом готовлюсь к вечеринке. Я все еще не переставала благодарить Лиз после того, как она уведомила, что ей не нужен традиционный девичник, когда толпа девчушек забирается в лимузин и катит в какой-нибудь стриптиз-клуб.
Слава богу.
Не поймите меня неверно. Я всей душой за то, чтоб напиться и отправиться к стриптизершам, но в мужской клуб? Это слишком. Вы раньше бывали в чисто мужском стриптиз-клубе? Эти намасленные, длинноволосые, накачанные на стероидах мужики выходят, гарцуя, в облегающих плавках, тычут своими бедрами прямо тебе в лицо и елозят пахом по твоей ноге. Во мерзóта! Вам когда-нибудь потный мужик, совсем-совсем незнакомый, терся своим членом о коленку? У меня тошнота к горлу подступает при одной только мысли об этом. И будем честны: пенис – не самое красивое на свете, на что можно полюбоваться. Нет, только представьте: малый, который зовет себя Итальянским Жеребцом и одет в плавки с итальянским флагом, вытанцовывает под мелодию киношного шлягера, при этом кладет ногу вам на колено и трясет своим болтающимся… Ладно, на том я и покончу с этим, прежде чем Картер обнаружит, что я лежу в уголке, свернувшись калачиком, и бормочу что-то про итальянскую пису, а ему слышится, будто я произношу «пиццу», и он никак не поймет, почему это лепешка со всякой всячиной меня доводит до слез.
Как я и говорила, Лиз ничего этого не желает. А желает она нанять миленький лимузин-автобусик и объехать сколько-нибудь местных виноделен. Вполне уверена, что в этот вечерок все равно от непристойного поведения никуда не деться, только, по крайности, оно не будет сопровождаться угрызением мужского достоинства посредством тыканья пальцем и высмеивания его мудей. Если только, конечно, Дрю по какой-то причине не решится раздеться догола. Лично я в таком разе за себя не отвечаю, и не моя будет вина, коли он заорет от боли.
Как только мы с Картером оделись, то устроили Гэвина в машине и повезли его к Папане в дом.
Когда мы встаем на перекрестке на красный, Картер снимает с руля одну руку и кладет ее мне на голую ногу сильно повыше колена.
– Ты ведь коротенькую юбочку надела, только чтоб меня помучить, верно? – тихо, так, чтоб Гэвин на заднем сиденье не услышал, спрашивает Картер.
– Ума не приложу, о чем ты болтаешь, – говорю я с усмешкой и скрещиваю ноги, отчего его теплая рука ползет еще выше по ноге, а пальцы касаются лохмушек джинсовой ткани по краю юбки.
Я не обманываю, когда говорю, что на свой лад радуюсь тому факту, что мы с Картером работаем в разные смены. Мне нравятся покой и тишина на неделе, нравится одной проводить время с Гэвином. Это позволяет не так сурово переносить переход от существования матери-одиночки к совместной жизни с отцом моего ребенка. Я столько лет провела сама по себе, когда сын целиком принадлежал
