рассказывала о муже, но его фотография стояла на ее каминной полке.
– Ну, еще Мозес, мои родители и все братья и сестры… Ну и другие родственники…
– Но ведь они все уже умерли, кроме Моза и меня!
– Но если кто и умирает, то ведь это не значит, что человек этот покинул тебя насовсем.
Легонько, пальцами, она повернула к себе мое лицо:
– Любовь, Такер, вместе с людьми не умирает!
– А кто живет внутри у моего папы?
– Ну… – она с минуту помедлила, а затем, видно, решила выложить если не всю правду, то хотя бы часть ее.
– Главным образом, там живет «Джек Дэниелс»[3].
– Но вам он почему-то не нравится?
– Ну, во‑первых, – рассмеялась мисс Элла, – мне сам вкус виски не нравится, и, во‑вторых, я пробую лишь то, что люблю или могу полюбить раз и навсегда. Ведь когда пьешь «Джек Дэниелс», то потом опять хочется выпить, и это плохо, потому что человек в конце концов напивается допьяна. А у меня нет времени на такие глупости…
Язычок огня в последний раз лизнул полено, и оно превратилось в угольки, подернутые пеплом.
– Мисс Элла, а где моя мама?
Глядя на огонь, мисс Элла прищурилась.
– Не знаю, дитя…
– Мама Элла?
– Да? – отозвалась она, расшевеливая огонь железной кочергой и не отреагировав на то, что я назвал ее так, как она не велела себя называть.
– Почему папа всегда так на меня злится?
Она крепко меня обняла.
– Мальчик мой… Причина такого поведения твоего отца – не в тебе!
С минуту я сидел молча, наблюдая за раскаленной докрасна кочергой.
– Тогда, значит, он на вас злится?
– Не думаю…
– А почему же, – и я указал на ее левый глаз, – он вас ударил?
– Такер, мне кажется, что твой отец бранится и дерется из-за дружбы с мистером Дэниелсом, – и я кивнул, словно поняв, что она имеет в виду, – но, думаю, – продолжала она, – что он даже и не вспоминает потом об этом.
– Значит, «мистер Дэниелс» как успокоительные пилюли? Помогает забывать?
– Но не все и не навсегда…
Мисс Элла тихонько поглаживала пальцами мои волосы, и я чувствовал на лбу ее теплое дыхание. Она говорит, что, когда молится, тоже чувствует по утрам Божье дыхание. Ее всю оно так и окутывает! Не знаю, какое оно, Божье дыхание, но если как у самой мисс Эллы, то оно приятное, теплое, и мне тоже хочется его почувствовать.
– А вы можете сделать так, чтобы папа не очень злился?
– Такер, я готова на рельсы вместо тебя лечь, чтобы спасти, но мисс Элла не многим может тебе помочь, когда он злится…
Угасающие угольки иногда вспыхивали, и ее кожа казалась тогда светлее, и можно было рассмотреть синяк под ее правым глазом и небольшую припухлость.
Мисс Элла посадила меня поровнее, прижала к себе, погладила мне живот и улыбнулась:
– А знаешь, я иногда ночью вхожу
Сорт виски.
