в бездну боли, то ли взвыв, то ли закричав.
Паша не помнил, что происходило потом. Разум был мутным, не улавливал никаких влияний извне. Перед глазами застыли его дорогие Сашенька и Максимка. Мертвые, увековеченные в своей молодости. Милая, нежная Саша, только-только проникшаяся к Павлу, и озорник, оживленный пацан, уже называющий его папой. Что с ними стряслось?! Почему?! Как, как такое могло случиться?
Паша слабо уловил, что почему-то снова в гараже. Мишка забрал его к себе, запер, а сам куда-то ушел, прихватив ружье. Павел же до ночи был погружен в бесконечную череду вопросов и воспоминаний, переживая смерть горячо любимых им людей.
2
Наутро голова Миши прояснилась. Он специально переночевал в машине, оставив брата в помещении, чтобы и самому справиться с утратой, и Паше дать возможность погоревать одному. Теперь же он не чувствовал по отношению к умершим Саше и Максиму острой боли, остался лишь осадок. Михаил уже пережил расставание с Александрой и воспринял его тогда хуже, чем смерть. Мише было жаль и ребенка, но им почти и не довелось общаться, сблизиться. Вот Паша… Паша наверняка отдал Александре с ее сыном всю душу. На него вчера страшно было смотреть.
Апокалипсис или нет, а необходимость бороться, искать причину несчастий мобилизовали Мишу. Ольчановский-старший почувствовал в себе силы и что-то сверх того, убеждающего Михаила в том, что это именно его задача. И с другой стороны, помощь Паши была важна. Борьба могла вернуть им утраченное единство, семью. Да и подобная цель была хорошей мотивацией, чтобы поскорее прийти в норму и справиться с эмоциями. Мише труднее было видеть мучения Павла, нежели переживать за себя. И это мешало сосредоточиться.
Михаил с опаской заглянул в гараж. Он не умел утешать и до сих пор помнил слезы двенадцатилетнего Пашки, когда Миша в свои семнадцать подбирал слова, чтобы сообщить о гибели родителей. Ему и самому было безумно непросто справляться, но малой должен был узнать от него, нежели от посторонних. Так и сейчас, Михаил тоже пережил потерю, но она однозначно хуже сказалась на Паше.
К счастью, младший пробудился и не выглядел окончательно потерянным. Лицо его было по-прежнему скорбящим и несчастным, но в меру. На задумавшего самоубийство Пашка тоже похож не был.
– За гаражом есть рукомойник, – обронил Миша, чувствуя себя неловко в собственном убежище. – А в холодильнике закуски.
– Спасибо, я все нашел, – кивнул Паша. Он чинно сидел на диване, копаясь в телефоне, рядом была аккуратно сложена постель. Что ж, по крайней мере, брат ее расстилал.
– Расскажи все, что знаешь об Апокалипсисе, – попросил Миша, решив, что пришел черед. – В чем суть? – устроился он напротив него, на стуле.
Павел странно посмотрел на брата, словно не расслышал или не понял, а может, и все сразу. Михаил не торопил его.
– Все начинается с семи печатей, – медленно проговорил Паша. Он просто долго вспоминал. –
