улыбки оживило ее лицо, но мой смартфон прервал нашу беседу. «Франсуа Маршадо», – высветилось на дисплее. Обменявшись несколькими короткими фразами, мы договорились, что он присоединится к нам в «Антикваре». Маршадо сгорал от нетерпения поделиться своими находками.
Я почти не рассказывала подруге о сотрудничестве с журналистом, но сейчас пришло время. Я начала с того, что показала ей статью в «Экономисте», затем два неопровержимых документа, присланных мне Маршадо. И закончила рассказом о соглашении с Луи по поводу моих открытий.
– Хм, – произнесла она скептическим тоном. – Я не сомневаюсь, что Луи искренне любит тебя и старается наладить отношения с братом.
– Но? – поторопила я ее.
– Но я считаю, дорогая моя, что это еще не все сюрпризы, которые тебя ожидают.
Самым подозрительным, на ее взгляд, было то, что ни один из братьев Барле не начал жить нормальной жизнью после мнимого исчезновения Авроры.
– По правде говоря, подумай сама: они ловко прячут девушку, закрывают ее в роскошной квартире, стирают все следы ее существования… И в течение стольких лет никто из них не заводит вообще никаких длительных отношений? Все это полный бред. Либо они тебе не говорят правды об истории их любовных отношений за последние двадцать лет, либо они продолжали видеться с ней.
– Возможно, – уклончиво ответила я.
– Ты понимаешь, что я имею в виду: не просто для того, чтобы принести ей почту или цветы…
– Да, я поняла.
– Черт возьми, я не могу поверить, что Дэвид спал со своей собственной сестрой… Этот тип никогда не слыхал об инцесте?
Чтобы прогнать картинку, появившуюся в моем воображении, и чтобы закрыть тему, я рассказала ей о призрачном появлении Авроры в кадре фильма «Незнакомка из Парижа». Мы начали обсуждать отрицательные отзывы, которые этот фильм получил от кинокритиков, как вдруг внезапно возле нашего столика появился Франсуа.
– Дамы! – воскликнул он игривым тоном.
– Франсуа… Присаживайтесь, пожалуйста.
Чтобы спастись от жары, он надел свой летний прикид городского исследователя, который я уже видела на нем: белые брюки, льняная рубашка и кремовая панама, прикрывающая лысеющую макушку.
– Итак, – вновь заговорил Маршадо, – мадемуазель… – он жадно охватил быстрым взглядом фигуру Сони, затем снова повернулся ко мне, – и теперь уже мадам.
Я почти забыла о том, что он присутствовал на нашей свадьбе, где я его видела лишь мельком в толпе гостей, за туманной завесой моего взора, измененного воздействием снотворного.
Сейчас Маршадо сидел прямо передо мной, и я заметила, что он успел насладиться лучами солнца, которые окрасили его лицо красноватым загаром. Должно быть, он прекрасно провел время в Бретани…
– А, точно, – воскликнула я. – Вы двое, вы ведь уже знакомы. Вы встречались на нашей свадьбе.
– Мы даже танцевали зажигательный рок-н‑ролл, – добавил Маршадо.
