звена. А то, что тюрьма, так это ж кто её не нюхал теперь, посчитай каждый пятый в КПЗ посидел…
– Но мы-то с тобой знаем, что он за дело был арестован, ведь так? – возмущённо прервал его Ткач.
– Так-то оно так, товарищ генерал. Да где ж сейчас верных людей-то найдёшь? А он ситуацией владеет, и понимает с полуслова.
– И хорошо понимает? – улыбнувшись, съязвил генерал.
– Очень хорошо понимает, Сергей Евгеньевич! Оперативные позиции держит и сотрудники у него в норме! Раскрытий много!
– Что ты мне бредятину несёшь, – Ткачу надоело это заговаривание зубов, – он ведь только из камеры вышел. По-твоему, два месяца через тюремное окно руководил отделом? Как Ленин? Писал служебные записки на волю? Говори, сколько взял с него за должность и звание? Присвоить-то успели?
– Не успели пока, товарищ генерал. Управление собственной безопасности сопротивляется. Требуют справку о прекращении дела.
– Но деньги-то взял?
– Ну, да, – пробубнил Сидоров.
– Сколько?
– Пятнашку, – чуть слышно пролепетал тот.
– И конечно не деревянных?
Сидоров кивнул и понурился.
– Что-то, ты, товарищ полковник, голос потерял? С кого ещё деньги брал?
– Ни с кого, – торопливо забормотал Сидоров, надеясь, что дело подошло к концу, – клянусь…
– Не гони, – прервал его Ткач, – хочешь, чтобы я приказал, все вакансии руководителей поднять за последние три года? И посмотреть, кто на них был подвешен, чтобы полковника получить?
– Никак нет, – тут же отрапортовал Сидоров, и совсем тихо добавил, – ну человек шесть – семь.
– Ну, ты и лис! – возмутился генерал, – у меня под носом открыл лавочку по продаже званий. Половина главка знает, а я не в курсе!
– Да сейчас все так делают, товарищ генерал! Надо же своим помогать!
– Это, каким своим? – неожиданно для себя самого возмутился Ткач, что-то задело его внутри, быть может, появившееся с годами службы чувство офицерского братства, – С каких это пор тебе азербайджанцы своими стали. Вон у тебя руководитель агентурного отдела Фролов два года подполковником сидит, исполняет обязанности начальника. Ты с ним в одном окопе баланду хлебал. Афганец! Почему не дашь ему очередное звание?
– Так он не просит, – нашёлся Сидоров и покраснел, поняв, что сказал глупость и сейчас его шеф порвёт на портянки.
Но Ткач неожиданно успокоился:
– Не просит, или не несёт? – тихо спросил он, – ну да. А те просят и денег дают. Что за жизнь. Сами подонков делаем из людей, а потом удивляемся, откуда вокруг нас одни уроды?
– Так ведь время такое! – в тон генералу, тихо, словно подсказку произнёс Сидоров.
– Время такое? – переспросил Ткач, и, глядя в упор, назидательно продолжил, – время, Сидоров, всегда одинаковое: в минуте шестьдесят секунд, а в часе – три тысячи шестьсот. А вот люди…
– Разрешите
