style="font-size:15px;"> Носилки, то и дело, застревали в каком-либо угловом проходе, и Люку непременно приходилось опять спотыкаться. Кроме этого, в стороны от лестницы уходило просто пустое пространство, и упасть туда было равносильно смерти.
Говорил тебе, черт старый, поехали на лифте, так ты – нельзя, нельзя, – завопил Люк.
Не ворчи, – отвечал второй, – это не моя прихоть. Главный сказал, что надо идти этим путем.
А что ему, этому главному. Он ведь на лифте поедет, а тут страдай.
Ладно, не кудахтай. Деньги-то хорошие платит, так что потерпи.
Вот то-то, что деньги хоть платят, а так, ни в жизнь не стал бы здесь работать. Хоть какая-то отдушина есть.
Да-а, все время между мертвых – радостью не назовешь. Тут и свихнуться можно.
Вот-вот, а главный говорит, что это так – всего лишь рабочий материал. Ничего себе материал. Куча человеческих тел и голов. И откуда они только привозят все это?
Нe знаю, Люк, да и не наше это дело. Лучше помалкивай, а то еще, не ровен час, в полицию загремишь. Накроется и заработок, и жилье бесплатно. А так, хоть поживем немного.
Да-а, – вздохнул в свою очередь Люк, – хоть поживем чуток.
Вскоре в конце туннеля появился слабый свет, и Люк облегченно вздохнул:
Слава Богу, пришли, теперь уже недолго осталось.
Да уж, – отвечал второй, – теперь недолго.
Они, молча, спустились с лестницы и вошли в хорошо освещаемый коридор.
Пo всему коридору: направо и налево расположились комнаты со стеклянными непрозрачными дверями.
В одну из них и занесли Люси.
Ну, все, вываливай, – сказал Люк и, поставив свою сторону носилок, обернулся к напарнику.
Подожди чуток, – сказал второй, – главный велел подождать немного. Если через десять минут не проснется, то тогда все.
Что все? – не понял Люк.
Ты что, не понимаешь, что ли? Это значит, мертва и можно оставлять здесь.
А-а, а я-то думал, что она жива, – засмеялся Люк и, ловко сплюнув на руки, взялся за носилки и махом перевернул их.
Тело упало на пол и несколько раз перевернулось.
Чего ты так? – возмутился второй, – ведь, какой никакой, а покойник, надо уважать.
Да плюнь ты на это, сколько их здесь, сотня, две, а может и больше. И что, их каждого уважать? Так и самому в гроб лечь можно.
– Можно, конечно, но надо и уважать.
И с этими словами он положил тело ровно и скрестил руки на груди.
– Вот так-то будет все же лучше, – сказал он и перекрестился. – Пойдем, покурим и можно отчаливать. На сегодня это практически все, будем считать выходной день.
– А я-то думал, что рабочий, – сказал ворчливый Люк и вновь засмеялся.
Прошло десять минут.
Люси лежала неподвижно и носильщики, думая, что она мертва, отправились восвояси,
