все перепутал. Ты должен сказать: «Тебя долго не было», а меня не было всего несколько часов, так что все это пустая затея.
– Я стараюсь придерживаться духа, а не буквы.
– Будь я Охотник, ты бы уже умер.
– А ты прямо из кожи вон лезешь, чтобы этот вариант казался мне предпочтительным.
Я посылаю его подальше.
Он переступает с ноги на ногу, подбрасывает носком ботинка комок грязи. Я достаю Фэйрборн и мой точильный камень и берусь за дело.
Габриэль присаживается рядом со мной на корточки.
– Ты делаешь это с какой-то целью?
– Хочу пойти оглядеться. Проверить, как дела.
Я смотрю на него.
– У меня такое чувство, что мне сегодня повезет. Может, Охотников встречу.
Я знаю, что хотел сегодня заняться кроликами, а Охотниками – завтра, но передумал. Теперь я хочу вернуться к мертвым Охотникам и посмотреть, не появлялись ли там живые.
– Нам нужна еда. Ты говорил, что поставишь силки.
– Заодно и поставлю.
– Да? Правда? А вдруг ты опять исчезнешь на несколько дней, а меня оставишь тут гадать, жив ты или умер?
Я продолжаю точить нож.
Габриэль протягивает руку, его пальцы ложатся на мое запястье.
– Поговори со мной, Натан. Пожалуйста.
Я перестаю точить нож и смотрю ему прямо в глаза.
– Я же говорю. Я сделаю то и другое.
Но Габриэль качает головой.
– Почему ты не расскажешь мне, что происходит?
– Ты и так знаешь, Габриэль. Я пытаюсь найти ведьму, которая убила моего отца. Но она как сквозь землю провалилась. Хорошо то, что в поисках ее я встречаю Охотников, которых убиваю. Их кругом много. Места кругом тоже немало, это большая страна, но я все равно нахожу их и убиваю.
– Ты правда веришь, что сможешь убить их всех?
Это честный вопрос, но мне почему-то кажется, что он задает его потому, что сомневается в моей нормальности, а не в моих способностях.
Я улыбаюсь в ответ и старательно изображаю полного придурка.
– Мой отец, похоже, в это верил.
Габриэль качает головой и отворачивается от меня со словами:
– Иногда мне кажется, что ты просто ищешь смерти.
Иногда мне и самому так кажется, и только в бою я перестаю сомневаться. Наоборот, именно тогда я особенно ясно понимаю, что отчаянно хочу жить.
Габриэль продолжает:
– Нападая на них, ты каждый раз рискуешь жизнью. Они же могут убить тебя, Натан.
– Я становлюсь невидимым. Когда они узнают, что я рядом, бывает уже поздно.
– Все равно, тебя могут подстрелить. Пулям ведь все равно, видимый ты или нет, и просто чудо, что этого до сих пор не случилось. Ты забыл, как чуть не умер от охотничьей пули в Женеве? От яда, который
