style="font-size:15px;"> Оксана:
(Вслед уходящей паре, удивлённо обращаясь к Лёле)
Ну, ни фига себе, вообще, картинка?
Она из кокона, вдруг, стала выползать…
(Обращается к Дато)
Случайно не Давид вы Купюрфильд?
Давид:
Не будем поднимать вопрос купюр,
Как говорится, ну его на фильд.
(Галантно кланяется и подает ей руку)
Позвольте лучше, мисс, на танца тур…
(Оксана игриво протягивает ему руку, поднимается, и они в танце перемещаются на танцплощадку)
Вениамин:
(Обращается к Лёле)
Не возражаете, присяду с вами рядом?..
(Подсаживается к Лёле)
Я к танцам равнодушен.
Лёля:
Не неволю.
Вениамин:
(Наливает содержимое бутылки в два бокала)
Ну, Лёля, за знакомство!
(Разливает от волнения немного мимо своего бокала)
Непорядок…
Лёля:
По документам я вообще-то Оля…
А что тебя так странно окрестили?
Ну, не по-русски… я прошу прощенья…
Вениамин:
А что тут странного? Определили
По святцам имя в церкви при крещеньи.
(Поднимают свои бокалы и чокаются. Заиграла медленная романтическая мелодия. Соня с Добрыней скованно танцуют, едва прикасаясь один к другому. Добрыня смущается, и Соня берёт инициативу в свои руки. На них локализуется луч света, свет остальной части сцены приглушен. Но видно, что Дато с Оксаной обнялись в танце, а Веня с Лёлей остаются за столиком и начинают неспешный разговор. Луч света выделяет Соню с Добрыней)
Соня:
Я питерская, здесь живу у тёти,
На юридический недавно поступила…
Добрыня:
(Стесняясь)
Мне можно звать вас Сонечкой? Не против?
Соня:
Конечно, нет! По мне так, даже, мило.
Скажите, почему, мне интересно,
Родители назвали вас Добрыня?
В еврейских семьях, что-то неизвестно,
Чтоб мальчикам давали это имя.
Оно звучит для нас немного странно…
Добрыня:
(Сбивчиво)
Да, да… Мой папа, Сонечка, хотел
Судьбу для сына сторговать обманом.
Домашних тоже убедить сумел,
Что, если им держаться его плану,
И дать ребенку имя из былины
(Пафосно)
Тогда он вырастет с былинным ликом…
Богатырём…
(Снова сбивчиво)
известной всем картины.
Короче, все смирились с этим бзиком,
Бабуля стала предлагать Илюшу,
А мама продвигала Алексея,
Но папа не хотел их даже слушать.
Таких богатырей среди евреев
Понаплодилась тьма, сказал
