проходили раскопки древнего города Мурика.
Планы на эти два дня были уже составлены. Ему давно хотелось побывать в Кувейте, где неподалеку от побережья находился холм, предположительно хранивший в себе некие древности. И вот теперь небеса даровали ему возможность исследовать это любопытнейшее место непосредственно.
Приехав в гостиницу при аэропорте, Ричард первым делом поинтересовался, как можно попасть в Кувейт. Оказалось, что самолет туда вылетает следующим утром, в десять часов, и им же через день можно будет вернуться. Все легко и просто. Требовалось, конечно, выполнить неизбежные формальности, получить выездную и въездную визы в Кувейт. Для решения этого вопроса ему нужно было обратиться в Британское консульство. С генеральным консулом в Басре, мистером Клейтоном, Ричард познакомился несколько лет назад в Персии, так что теперь его ждала приятная встреча.
Консульство имело несколько подъездов. Самый большой – для автомобилей. Вторые ворота, поменьше, открывались из сада на дорогу, которая шла вдоль Шатт-эль-Араба. Большинство посетителей попадали в консульство с главной улицы. Ричард, войдя, предъявил документы дежурному, узнал, что генеральный консул занят, но скоро освободится, и был препровожден в комнату ожидания слева от коридора, проходившего через все здание, от входа до сада.
В комнате ожидания уже находилось несколько человек, но Ричард едва удостоил их взглядом. Представители человеческой расы не вызывали у него интереса. Фрагмент древней керамики волновал его куда больше, чем любое из человеческих существ, родившееся в двадцатом веке от Рождества Христова. Мысли его влекли письмена древнего города Маари и странствия племен Вениаминова колена в 1750 году до новой эры.
Трудно сказать, что именно вернуло его в настоящее и мир, населенный живыми людьми. Сначала пришло беспокойство, ощущение напряжения. Пришло оно, как ему показалось, посредством обоняния, через нос. Ничего такого, что он диагностировал бы в точных и ясных терминах, но и ошибки быть не могло, потому что оно, это ощущение, напомнило ему о днях войны. Точнее, об одном конкретном дне, когда его и еще двоих сбросили на парашюте и они, затаившись в холодной предрассветной мгле, ждали нужного момента, чтобы сделать свое дело. В такие минуты, когда падаешь духом, когда в полной мере осознаешь опасность предстоящего предприятия и пугающее бремя ответственности, когда мороз дерет по коже и ты ощущаешь в воздухе кисловатый, едва уловимый запах.
Запах страха…
Сначала он зарегистрировал его только на уровне подсознания. Сознание еще упрямо цеплялось за далекое прошлое. Но настоящее тянуло все сильнее.
Кто-то здесь, в комнате ожидания, испытывал смертельный страх…
Ричард огляделся. Араб в потрепанном военном кителе рассеянно перебирал янтарные четки. Полноватый седоусый англичанин – с виду коммерсант – сосредоточенно писал что-то в блокноте. Худощавый смуглолицый мужчина расслабленно откинулся на спинку стула; на лице его застыло выражение благодушной отрешенности. Еще
