Павловна. Надо у Юрки спросить, он начрадиоузла. Прямо сейчас хочешь попробовать? – Сашка отодвинул пустые стаканы в сторону, чтобы нечаянно не уронить, и привстал.
– Не горит, пусть дождь закончится и гроза подальше уйдет. Сейчас помехи будут, скорее всего.
– Специалист! – оценил он мои радиопознания, усаживаясь обратно. – Тогда еще по одной. Ничего, ничего, по чуть-чуть. Ты еще куришь?
– Бросил.
– А я не могу. С такой работой…
Мы выпили, закусывать было уже нечем.
Надо идти к казану, да поживей. Потому что ситуация способствует расслаблению старосты, появился железный повод. Если Доценко нарежется, то будет натуральный цирк с бегемотами. На определенном этапе он начинает петь народные русские и казачьи песни, потом берется за художественное декламирование, предпочитая Бродского и свои стихи, а напившись до изумления, идет к природе-матушке. Цель короткого похода всегда одинакова: найти березоньку, обнять и плакать. Но дело в том, что в Сочи найти березку не так уж просто, здесь другая флора. Поэта Доценко в такой кондиции вполне устраивает молодой кипарис. Дальше вообще начинается сущее безобразие – этот кабан, наобнимавшись с деревом, старается вырвать его с корнем, дабы всенепременно поместить его в собственную светлицу. Хорошо, что корневые системы деревьев в субтропическом поясе очень развитые, не то что в лесотундре и тундре, где они стелются поверх мерзлоты, и все его попытки оказываются безуспешными.
– Тогда пошли за компанию, я подымлю, – предложил он.
– Да тяни здесь!
– Нет, нельзя мне, – заупрямился староста, моей ложкой выскребывая из казана жалкие остатки выхолощенного, но вкусного плова. – Надо выходить на улицу. Если начну курить тут, то вообще себя распущу.
– Ладно.
Но прогуляться нам не дали. В дальнем конце фойе глухо хлопнула дверь, звук быстро приближающихся шагов прервал одиночество руководителей общин.
– Дядя Саша! – прозвенел мальчишеский голос.
Доценко выронил ложку, тут же утонувшую в жире, и с тихими ругательствами начал вытирать руки кухонным полотенцем.
– Витька, задницу тебе надеру за испуг! – грохотнул староста. – Напугал старика! Спокойно подойти не можешь? Что стряслось?
Встав почти рядом с нами и перебирая от нетерпения ногами, как молодой жеребец перед скачкой, конопатый пацан лет четырнадцати, в клетчатой рубахе и закатанных джинсах, шмыгнул носом и выпалил:
– Дядь Саша, че они, как жлобы? Тогда ты лично распорядись, чтобы нас с Костяном к токарному станку допустили! Ты же знаешь, я умею!
– Постой-постой, ты чего это надумал, а? – Доценко, ухватив ручищей мальчишку за брючный ремень, легко переместил его поближе.
Витька дернул ногой, освобождаясь, настороженно посмотрел на меня, решился и выдал:
– Мы миномет решили сделать! Проект готов.
– Че-его-о?! – изумился
