формула «bono statu» относится к здравствующим. Я подозреваю, что столь необычное христианское имя, как Эутест, было ошибочно написано вместо имени Аустет, сокращенной формы Эустазиуса, но слово Tod, ранее неправильно расшифрованное как арабские цифры 600, совершенно ясно и разборчиво. На основании этой необоснованной претензии на древность жители требовали независимости и противились праву брэдфордского священника назначать пастора Хауорта».
Я процитировала этот отрывок с целью разъяснить, что в основании волнений, происходивших в Хауорте около тридцати пяти лет назад и о которых мне еще предстоит рассказать подробнее, лежала чистая небылица.
Интерьер церкви самый обыкновенный, он не слишком старинный, не слишком современный, чтобы привлечь внимание. Сиденья из черного дуба с высокими перегородками, имена владельцев тех или иных отгороженных секций написаны на дверцах белой краской. Нет ни латунных мемориальных досок, ни алтарей-усыпальниц, ни памятников, но на стене справа от стола для причастия висит табличка со следующей надписью:
Здесь покоятся останки
Марии Бронте, супруги
Его преподобия П. Бронте, пастора Хауорта.
Ее душа отошла к Спасителю 15 сентября 1821 года
На 39 году жизни.
«Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий» (Евангелие от Матвея, Глава 24: 44).
Также здесь покоятся останки
Марии Бронте, ее дочери,
Умершей 6 мая 1825 года на 12-м году жизни,
и
Элизабет Бронте, ее сестры,
Умершей 15 июня 1825 года на 11-м году жизни.
«Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное».
(Евангелие от Матвея, Глава 18: 3).
Здесь также покоятся останки
Патрика Бренуэлла Бронте,
Умершего 24 сентября 1848 года в возрасте 30 лет.
и
Эмилии Джейн Бронте,
Умершей 19 декабря 1848 года в возрасте 29 лет,
Сына и дочери Его преподобия П. Бронте, приходского священника.
Этот камень также посвящен памяти
Энн Бронте,
Младшей дочери преподобного П. Бронте.
Она умерла в возрасте 27 лет 28 мая 1849 года и
Похоронена в старой церкви Скарборо.
В верхней части доски между строками оставлены большие пробелы; когда писались первые посвящения, любящие родственники вряд ли задумывались над тем, сколько места они оставляют для ныне здравствующих. Но по мере того, как члены семьи один за другим сходили в могилу, строчки становились более плотными, а маленькие буковки все больше жались друг к другу. После сообщения о смерти Энн никому больше места не осталось.
Но еще один из этого выводка осиротевших птенцов должен был уйти, прежде чем бездетный вдовец смог обрести покой. На иной табличке, пониже первой, к траурному списку добавлена следующая надпись:
