где я ещё летаю,Смешных надежд хмельной кумир.
Я снеговик. Весной растаю…
«Встречают по одёжке? Что ж, смотри…»
Встречают по одёжке? Что ж, смотри:
(Плащ кожаный, причёска, тонна грима.)
Весёлая улыбка Арлекина,
Кому какое дело, что внутри.
Экзамен сдан. Пускай себе – на три.
(Кроссовки, джинсы, стрижка, сигарета.)
– Сударыня! Да право, Вы ли это?
– Да, Сударь, Я… Но нам не по пути.
Кричаще-робкое: «О господи, прости!»
(Платок на косы. Тёмненькое платье.)
И туго забинтовано запястье,
Что резко бритвой – в сумраке тоски.
А плащ порвали крысы на куски,
Пытаясь впрок набить голодные желудки…
Хоть им на пользу.
«И немо, сжав до боли кулаки…»
И немо, сжав до боли кулаки,
Крик заглушая, рвущийся на волю,
Я ухожу. Нет! Я не стану спорить…
В ночи призывно светят маяки.
Сухие губы. Облизнуть бы. Нечем…
Стук сердца. Где-то там, в висках.
И воздух кончился… Да что ж так грудь узка?
Мгновенье – а длиною в бесконечность.
Я умерла?.. Нет. Возродилась снова.
Шумит, волнуясь, старый тёмный лес.
Поспорить бы с проделками небес,
Но сил уж нет, чтоб с сердца снять оковы.
Мгновенье, доводящее до края,
До черноты… до полной пустоты…
Я умерла?.. Нет. Снова я рыдаю.
Синеет небо. Стайкой по нему
Курчавые воздушные барашки.
Я умерла?.. Нет. Снова я живу.
«В темноте: без компаса, без карты…»
В темноте: без компаса, без карты,
День и ночь бреду я наугад.
Прыгают рассветы и закаты,
Сладость набирает виноград…
Сквозь толпу чужих советов – мыслей,
По ухабам, разбивая лоб,
То ползу, то вдруг взмываю ввысь я,
То стою на месте, словно столб.
В бесконечность тянется дорога,
Что так коротка и так длинна.
То прошу я помощи у Бога,
То привалом манит Сатана.
От себя – собою же спасаясь,
То в раю ищу я, то в аду
Тропку, по которой, не мотаясь,
Прямиком к самой себе приду.
В темноте: без компаса, без карты,
Я упрямо двигаюсь вперёд.
Прыгают рассветы и закаты,
Кислым виноградом – сводит рот.
«Грустные мысли спрячу я в шкаф…»
Грустные мысли спрячу я в шкаф,
Пусть там пылятся в старых мешках.
Никому совершенно не нужные,
Измятые… не отутюженные.
Может, достану их лет через сто,
От моли проветривая пальто
С крупными, яркими пуговицами,
В котором когда-то, давным-давно,
Птичкой порхала по улицам.
Дней пролетевших запах вдохну
И окунусь
