сигары:
– Долли Фармер.
Это было произнесено скорее как название какой-то знаменитой битвы, в которую, начала подозревать Элайза, их знакомство может перерасти.
А потом Долли Фармер стала подниматься со своего стула. Она поднималась и поднималась. И в высоту оказалась почти такой же, как в ширину. Ее руки по толщине не уступали буханкам хлеба, а грудь вздымалась, как горный кряж.
Долли Фармер смотрела на Элайзу сверху вниз тяжелым, изумленным взглядом.
– Я – прачка и кухарка, миссис Фонтейн. – Представившись, она сделала едва заметный, насмешливый реверанс.
– А еще – выбивальщица ковров, миссис Фармер, – добавила Элайза. – В ближайшее время нам придется немало поработать. Начнем сегодня же.
– Вы так думаете, миссис Фонтейн? – В голосе Долли слышалось некоторое удивление.
– Да, я уверена.
Элайза смотрела на Долли Фармер пристальным взглядом, пока та не начала двигаться.
– Вот что, – заговорила Элайза. – Возможно, вас не обучили должным образом заботиться о джентльмене такого высокого положения, как лорд Ла Вей, но мы немедленно займемся этим. Дом долго стоял пустым?
– Как же он может быть пустым, если мы находимся тут? – усмехнулась Долли.
Несколько человек захихикали.
– Я имею в виду, долго ли дом был без арендатора – такого, как лорд Ла Вей? – спокойно уточнила Элайза. – Все вы находитесь здесь с его позволения, а теперь – с моего.
Эти слова утихомирили слуг.
Неожиданно звонок для слуг яростно затрезвонил.
Элайза вздрогнула и резко повернулась. Ей показалось, что она услышала за спиной новый взрыв смеха.
Но нет – все замерли.
– Его светлость вызывает вас, миссис Фонтейн, – прошептала Китти О’Киф. – Это ваш звонок. – И она почему-то перекрестилась.
«Господи, я совершенно не хочу попадаться ему на глаза! Нет, стоп. Может, он и принц, но брюки надевает точно так же, как и любой другой мужчина: по одной штанине за раз. Я познакомилась с ним и успела разглядеть, что ни из одной его штанины не торчит остроконечный хвост. К тому же человек не может носить ботфорты, если вместо ступней у него раздвоенные копыта».
Правда, Элайза не видела заднюю часть брюк принца, зато переднюю часть разглядывала достаточно долго, чтобы понять, что его чресла занимают в них немало места.
Неудобно, что сейчас ее мысли заняты такими вещами.
Долли Фармер смотрела на Элайзу с таким видом, словно хорошо знала, о чем она думает. Глаза великанши мерцали.
– Вечно он переходит на свое лягушачье кваканье, когда сердится, а сердится он всегда. И не моргает, когда говорит. Он кричит. Спрашивал у миссис Гордон, не глупа ли она, с такой же легкостью, с какой говорил бы о погоде.
– Он оскорбляет нас. Задевает наши чувства. – Это сказала Мэри Тамуорт.
«А еще он бросается предметами», –
