глаза. Видимо, полагал, что на него не распространяется принцип: можешь не писать – не пиши. Глаза глядели на людей недобро, сквозь пелену собственного величия. Что очи видели интересного для читателей, оставалось загадкой.
– Шведская церковь хочет раскрутить историю с дарением Библий, пригласить Патриарха или хотя бы главу Отдела внешних сношений РПЦ. Как вы на это смотрите? Не подключиться ли совпосольству? Трудов никаких, общественный резонанс гарантирован.
– Звучит неплохо, а получится?
– Если вы поддержите, получится мощное мероприятие. Прессу пригласим. Прозвучит здорово. В перестроечной Москве воспримут «на ура».
– Надо подумать. Как бы не переборщить.
– Время есть. Кстати, вчера положительно решился вопрос с перевозкой в Союз. Сегодня увижу епископа Стокгольма. Может, что ему передать? Или вам встречу с ним подготовить?
– Передайте: в целом идея приезда делегации РПЦ выглядит своевременной. Разузнайте там, что и как. Пусть договариваются, а мы позже присоединимся к мероприятию. Я пока провентилирую в МИД СССР.
Комиссар Маттсон задумчиво вертел на пальце обручальное кольцо. Работа в полиции, и в СЭПО в частности, приучила к тому, что порой все не так, как кажется. История со звонками сначала казалась несвязанной компьютерной ахинеей. Потом появился запах опиума. Затем всплыли труп пакистанца и интерес советского оперативника к шведской помощи афганцам. Допустим, убитый замешан в наркоторговле или, скорее, в отмывании наркоденег. Что-то там не поделили и его убрали. А зачем русскому «ШП»?
– Интересно почитать. Но беллетристика. Ты же не думаешь, что русские убили «банкира» из Ринкебю, пусть тот и был связан с моджахедами? У Москвы проблемы совсем другого уровня в Афганистане.
– Что делать с Каримом Седербергом?
– Парень – клиент криминальной полиции, которая расследует убийство. К данным телесерфинга не можем предоставить доступ, это скомпрометирует секретность системы наблюдения за телефонами. Нарушение секретности противозаконно. Пальцы афганца у следователей есть, сами пусть работают по нему.
– А Алехин?
– Тут вкуснее. Ты прав, русский пикирует на Уве Стурстена. Похоже, вот-вот выйдет на него сам или направит агента. Будем наблюдать за Алехиным. На его машине есть маяк?
– Да.
– Проверь маршруты поездок и распорядок дня. Съезди, лично взгляни на него самого, издалека. Никаких контактов. Оперативник опытный, раскусит. Телефон на прослушке?
– Эпизодически. Он же не в активной разработке. Санкция есть, поскольку подозревается в шпионаже, правда, придраться особо не к чему.
– Телефонные разговоры впредь записывать постоянно и анализировать.
– Мне бы напарника.
– Работай один. It's your baby, – часто встречаясь с коллегами из Великобритании и США, босс захламлял родной язык англицизмами.
