его и там до сих пор гложет чувство вины. ― Узбах, не глядя, коротким жестом ткнул указательным пальцем в небо.
Он был немного религиозен и раньше, но сейчас, похоже, его опустошенная душа получила должную подпитку.
– Не гложет, ― грубоватым тоном встрял я, опередив Зайду.
– Что ты сказал? ― Узбах взглянул на меня так, как будто увидел только что. Словно на пустом месте вдруг образовалось нечто, способное к членораздельной речи.
– Что слышал, папаша, ― отрезал я.
– Это твой родственник, Зайда?
– Поразительная догадливость. Мой племянник. Не очень-то он вежлив, да?
Узбах, естественно, меня не узнал. Своеобразное ощущение. Я смотрю в упор на человека, которого знал с детства, но он не способен меня узнать в новом облике.
– Не гложет Сомаху чувство вины, ― с нагловатой улыбочкой повторяю я.
– Ты не всеведущ, ― сухо сказал Узбах. ― И не можешь знать наверняка.
– Ты тоже не витаешь в астрале, получая последние небесные новости лично из уст Бога.
Последняя реплика, похоже, окончательно избавила его от желания разговаривать.
– Прощайте, ― резко бросил Узбах, поворачиваясь к нам спиной.
Снова щелкает дверца. Трассер разворачивается и уезжает прочь.
«Ты даже не представляешь, что нам с женой пришлось вынести за эти годы, пока мы воспитывали ее заново».
Он ошибался.
Я знал о жизни Мараны все. Каждый год я несколько раз подключался по бортовому ГТ «Забулдыги» к сети Пустоши, словно пытаясь реанимировать несбыточную надежду, но до сих пор у меня не появилось ни одной мало-мальски уважительной причины вернуться за ней, чтобы вытащить из этого болота. Некого мне вытаскивать. У этого существа была внешность Мараны, и по кровной связи она все еще оставалась моей двоюродной сестрой. Но внешность лгала. Той Мараны, которую я знал, упрямой, гордой и взбалмошной, умеющей отстаивать свои решения и знающей цену дружбы не на словах, давно уже нет. Я отлично помню финал боя в ущелье Двух Рук, в крайнем случае всегда есть под рукой записи лоцмана, чтобы освежить память, помню, как…
…«Мститель», семидесятитонный боевой робот, взрывается от многочисленных внутренних повреждений, громадный кусок плеча вместе с рукой отваливается как кусок панциря у разрубленной черепахи. К счастью, система катапультирования успевает сработать ― на фоне огненного вихря вверх выбрасывает кокон пилота ― темное веретенообразное тело. Набрав высоту и сравнявшись с краем горной террасы, он уходит, спасаясь, за скалы…
Стая дроидов выпархивает из-за ближайшей скальной складки и устремляется за КоЖи Мараны. Ночное небо прочерчивает лазерная паутина, скрещиваясь на жертве, которую боевые дроиды так терпеливо дожидались в укрытии. Кокон падает на скалы, подскакивает от удара, как резиновый мячик, снова падает и остается лежать, медленно покачиваясь и вращаясь
