он, глубоко вздохнул, пошел вверх по своей тропе, петляющей среди низкорослого кустарника.
К каменным ладоням на вершине Зойлинг они подошли с разных сторон и вправду одновременно.
– Вы? – глаза Эльзы стали огромными от удивления. – Но разве такое возможно?
– Я думаю, да, – улыбнулся Марсель. – Для каждого, стремящегося к вершине, есть своя тропинка. Вы нашли свою, я – свою. Важно, что цель нашего восхождения одна и та же. Садитесь в каменное кресло, а я устроюсь на траве, как в прошлый раз. Будем смотреть на плывущие облака, петь песни, пить ронское вино, вести беседы обо всем, что нас тревожит.
– Обо всем, что тревожит, – повторила она, подумав, что ни за что не станет рассказывать ему о предательстве любимого человека, из-за которого она едва не рассталась с жизнью. Инстинкт самосохранения удержал ее на краю бездны. Она посмотрела вниз на зияющую чернотой пропасть и сделала шаг назад. Холодная каменная глыба приняла ее в свои объятия.
– Не стоит совершать необдуманных поступков, – застучало в висках. – Перед тобой вечность. Стоит ли отказываться от нее из-за обидных слов и действий человека, встреченного на пути. Он шел рядом с тобой, притворяясь искренним. Дорога пошла в гору, человек отстал, струсил. Не тяни его за собой. Ему не нужна эта вершина. Он покорит другую. Возможно, покорит. А если нет, это уже не твоя забота. Ты ушла, он остался. Забудь о нем, как о воде, бегущей вниз с горы. Забудь, забудь, за-а-а-бу-дь…
– Забуду, – прошептала тогда Эльза, вытирая слезы. – Забуду.
Ей это почти удалось. Поэтому она не станет вспоминать о протекшей воде. Не будет полосовать ножом по зарубцевавшейся ране. Им с Марселем есть о чем поговорить и без этих откровений. Пусть их сердца переполняет радостный восторг от сопричастности к природе, а все проблемы пусть остаются за чертой, за горным перевалом, в другой жизни, в другом временном измерении. Эльза чувствовала, что у Марселя тоже есть шрам на сердце, поэтому он так живо реагирует на ее слова о верности и предательстве. С таким вниманием слушает ее, слыша между строк.
Эльза была права. Марсель с трудом сдерживался, чтобы не рассказать о том, как стоял на краю вершины и смотрел на острые камни у подножья горы. Инстинкт самосохранения удержал его от неверного шага.
– Как хорошо, что тогда я одумался. Какое счастье, что тогда я струсил, – улыбнулся он. – Жизнь только начинается. Наша новая жизнь будет наполнена новыми впечатлениями, яркими красками и восторгом. У нас с вами целых восемь дней! Целых восемь дней, а потом…
Он знал, что будет потом, но не решался признаться себе в этом знании. Прикрывал его незнанием, неведением, дарящим надежду, помогающим отыскивать новые тайны в новом дне. Марсель уже не мог представить свою дальнейшую жизнь без Эльзы, без вершины Зойлинг, без каменных теплых ладоней, в которых так удобно сидеть и размышлять о вечности.
Ронское вино, которое Марсель привез с собой из провинции Прованс, закончилось на восьмой день их с Эльзой совместных прогулок.
