Хотелось бы услышать что-нибудь про… основную идею при завоевании королевства, что ли…
Я посмотрел на него остро. Советник продолжает улыбаться, но улыбочка несколько напряженная, он затаил дыхание в ожидании ответа, ага, как же, щас откроюсь!
– Основная идея, – ответил я неспешно, – всегда должна быть недосягаемо выше, чем возможность ее исполнения, не так ли?
Он вскрикнул поспешно:
– Да-да, конечно! Мы всегда должны стараться дотянуться до самой высокой ветки с яблоками! Тогда и с нижних оборвем наверняка.
– Вот-вот, – сказал я по-прежнему доброжелательно, но с едва заметным холодком, – потому у нас несколько… жестковатая политика. Во всяком случае, к таким развлечениям, как черные мессы, поголовное пьянство, терпимость к чужим культам, постепенное вхождение троллей в жизнь общества… Мир не был бы сотворен, если бы Творец думал, как бы не причинить какого-либо беспокойства! Творить жизнь и значит творить конфликты.
Он сказал поспешно:
– Сэр Ричард, я все понимаю. Невозможно править при помощи «но». Раньше старались избежать всего, что усложняет жизнь, и потому во всем искали компромиссы. Но вы доказали своим вторжением, что бескомпромиссность… гм… тоже немалая сила.
– Не просто немалая, – поправил я. – Молодость всегда бескомпромиссна. Компромиссы убивают силу!.. Ну что тебе?
Это я спросил у бравого воина, что отстранил церемониймейстера и вытянулся на пороге.
Рыцарь сказал счастливо:
– В большом зале начинается пир, сэр Ричард!.. Ждут только вас.
Я поднялся. Крумпфельд поспешно вскочил и первым сделал движение в сторону двери.
– Видишь? – сказал я с иронией. – У нас все еще военная демократия. Я – рыцарь, а это больше, чем лорд-протектор или майордом. Иду-иду!
Рыцарь поспешил обратно, радостные вести всегда носим охотно, а мы с Крумпфельдом вышли следом. Стражи тут же встали у закрывшихся дверей и скрестили копья.
Зал ярко и празднично освещен, за столами пестро и красочно одетые люди, играет музыка, между рядами столов кувыркаются акробаты. Слуги все еще торопливо вносят блюда и напитки, жизнь идет, а ведь не просто поменялась власть, мы чужаки, к тому же пришли со своей жесткой идеологией.
– Продвинутое общество, – буркнул я, – весьма, даже весьма… Патриотизм – прибежище негодяев и все такое. Неважно, кто правит, лишь бы торты были крупнее и слаще.
Куно бледно улыбнулся, не понимая, но на всякий случай поклонился.
– Я пойду, ваша светлость.
– Нет, – сказал я, – ты теперь в нашей элите. Вон там, если не ошибаюсь, стол с местными… Иди, пируй.
Меня приветствовали веселыми воплями, я с поднятыми над головой руками прошел между рядов, время от времени сцеплял ладони в замок и потрясал ими. Что это означает на языке жестов, не знаю, но выглядит красиво и убедительно.
Мое кресло с высокой спинкой, что уже
