исключение даже для боевых судов, находившихся на Дальнем Востоке перед Русско-японской войной. Естественно, говорить о каких-либо серьезных «достижениях» в области боевой и строевой подготовки личного состава в таких случаях не приходилось. Предоставим слово известному российскому военно-морскому публицисту, старшему офицеру крейсера бронепалубного крейсера первого ранга «Диана» капитану второго ранга Владимиру Семенову (1867–1910)[26]:
«…Работы оказалось столько, что едва хватало времени на стол и еду. Крейсер, начавший кампанию 17 января, до того 11 месяцев простоял в резерве! Если бы даже при уходе его из Кронштадта на Дальний Восток (осенью 1902 года) команда была формирована строго по правилам, так и то в составе ее должно было бы находиться два призыва, то есть около трети людей, не видавших моря. На деле же этих мужиков, одетых в матросские рубахи, оказалось почти 50 %, а морская практика доброй половины остальных исчерпывалась единственным походом из Артура[27] во Владивосток и обратно… Нравы и обычаи установились не только не морские, но даже и не сухопутно-казарменные, а просто… деревенские. При выполнении какой-нибудь работы, хотя и не общей, но требовавшей значительного числа людей, вместо определенного приказания или команды – такое-то отделение туда-то! – унтер-офицеры просили “земляков” подсобить, и даже старший боцман, вместо начальнического окрика, приглашал “ребят” навалиться “всем миром”, чтобы скорее “отмахнуть – и шабаш”!.. По сравнению с этой просто сплотившейся и сформировавшейся деревней сборная команда “Ангары”[28], составленная из людей (конечно, не самых лучших), назначенных с разных судов эскадры[29] (но судов все же плававших), показалась мне образцовым войском. Немало трудов и забот пришлось положить на искоренение этих патриархальных нравов и ведения хотя бы некоторого воинского уклада жизни. Грязь, особенно в местах, недоступных беглому “смотровому” обзору, была невозможная. Единственный результат 11-месячной стоянки в резерве, когда крейсер был официально превращен в казарму, но на деле, конечно, не мог превратиться в казарму благоустроенную. На корабле люди живут так скученно, в такой, строго говоря, ненормальной обстановке, что поддерживание прядка, как внешнего, так и внутреннего, выполнение насущнейших требований гигиены возможны лишь при полном, правильном и непрерывном функционировании всех элементов этого гигантского механизма…»
Впрочем, такая ситуация с большим количеством неопытных матросов не была чем-то экстраординарным.
К примеру, проанализируем состав нижних чинов винтового клипера «Крейсер» по состоянию на осень 1884 года, когда корабль уходил в дальнее заграничное плавание (как тогда говорили – «в дальнюю»).
Всего на борту было 172 нижних чина[30]. 67 человек – призыва 1884 года (32 процента), 24 человека – призыва 1883 года (14 процентов), 52 человека призыва 1882 года (30 процентов), десять человек – призыва 1881 года (шесть процентов), 11 человек призыва 1880 года (шесть процентов), три человека – призыва 1879 года (два
Речь идет о начале службы Семенова на крейсере в 1904 году.
Порт-Артура.
Вспомогательный крейсер второго ранга «Ангара» (бывший пароход Добровольного флота «Москва»), на котором Семенов служил также старшим офицером.
В 1904 году затонул в Порт-Артуре в результате обстрела японской артиллерии.
Имеется в виду Эскадра Тихого океана.
Кроме них, на борту было 13 офицеров – командир и старший офицер в чине капитана второго ранга, четыре лейтенанта (два вахтенных начальника, старший артиллерийский офицер и минный офицер), четыре мичмана (вахтенные офицеры), двое штурманов (старший и младший), старший инженер-механик. Судовой врач имел гражданский (или, как тогда говорили – «классный) чин.
