в окопах. Кибуцники несли большие потери – 27 убитых и раненые, среди которых был и Арон Сегал. Осколком от снаряда, угодившего в окоп с защитниками кибуца, он был ранен в левое колено. Он был буквально засыпан останками тел погибших израильских солдат. Впоследствии парень был вывезен в Тель-Авив, в больницу Адасса, где ему восстанавливали раздробленное колено. Там ему довелось поговорить с Бен-Гурионом, который пришел посетить раненых. Лечение продолжалось 1,5 года. Арон получил инвалидность 20% и в Тель-Авиве устроился в фирму «Амидар» служащим – оформлял договора на строительство домов для новых репатриантов. В качестве транспортного средства использовал велосипед. Купил квартиру в Тель-Авиве. В январе 1953 года женился. Через год у него родился сын Гершон, а еще через два года – дочь Това (Гитл).
Работая в «Амидаре», Арон встретился взглядом со служащей Пниной и понял, что пропал. Это была любовь с первого взгляда. Она оказалась взаимной. В это время жена Арона была беременна, и он не мог оставить ее. Сегал буквально сбежал из фирмы, где работала его любимая. Переехал в мошав между Афулой и Тверией. Как переживший Катастрофу, стал получать компенсацию из Германии. Купил квартиру в Бат-Яме, мебель. Работал в фирме «Битахон», в фирме «Тадиран» по изготовлению электроаппаратов военной промышленности. После 30 лет жизни в Бат-Яме переехал в Арад, а в 2000 году купил квартиру в Бейт-Шемеше. В 1990 году вышел на пенсию. В Яд ва-Шеме он записал 33-х погибших родственников. Но жизнь продолжается. У Арона Сегала трое детей и десять внуков. Сын Гершон – дантист, живет в Кирьят-Арбе. Дочь Това – доктор философии, работает в школе Хедеры. Дочь Рая преподает грамматику иврита в Тель-Авиве. И Арон по праву считает себя частицей еврейского народа, его плотью от плоти и кровью от крови. Вся жизнь еврейского народа отражается в зеркале его души.
«Я и Бейт-Шемеш выросли вместе!»
Эти слова принадлежат первой жительнице современного Бейт-Шемеша Эстер Шулим (в девичестве – Эрман), с которой я недавно встретился, чтобы узнать из первых уст об истоках создания нашего развивающегося города, популярность которого среди репатриантов увеличивается из года в год. Признаться, мне и самому не верилось, что удастся поговорить с пионером моих земляков, а не копаться в пыли грустных, покрытых пылю десятилетий архивов и смотреть отрешенным взглядом на плоские слайды пожелтевших от времени черно-белых фотоснимков. А «история» оказалась совсем рядом, в районе Гиват-Шарет, практически в десятиминутной ходьбе от моего дома. Однако, все по порядку. Родители Эстер – Нахман и Ривка Эрман до Второй Мировой войны проживали в небольшом городке Ишбица Люблинскойобласти (Польша). Мама держала частную лавку с мороженым, а папа занимался оптовой торговлей. Отец был яростным сторонником коммунистических идей. Разговоры о равенстве и братстве, гуманизме – всегда вызывали интерес
