как храм, и купол наверхуСловесную прополет чепуху,
И в небо тюбик выдавит молитвы,
И ляжет рифмой благородный слог,
И по-житейски прикоснётся Бог
К твоим устам, и вы как будто квиты.
А где-то там свой живописный вздор
Раздаривает нищим Сальвадор,
Как ангелам, на землю льющим семя,
И по златой реке его души
Туда, где свет и медные гроши,
Течёт, течёт резиновое время.
Да ты и сам так гуттаперчев в нём,
Что истекаешь крыльями в проём
Его дверей заоблачной погоды.
Но днём уже, сложив свои крыла,
Ты вновь, Пегаса взяв под удила,
Пройдёшься аки посуху по водам.
Не думай ни о чём, так и иди
С проросшими отростками в груди
Сердечных роз, бутоны словно пули.
И за спиной опять стучат часы,
И зверь неописуемой красы
Ложится рядом, время карауля.
Мама (Лев Вьюжин)
http://www.chitalnya.ru/work/1545595/
Даты и сроки не знают пощады.
В детском вопросе не грубость, но жалость:
«Скажешь ли ты, возвращаясь к началу,
Скажешь ли ты –
Я когда-то был счастлив,
Там,
На земле?..»
Пахнет белой палатой
Память.
Чернеет на фоне больничной
Белой стены острый профиль.
Молитвой
Держится пульс, и дыханием слабым
Теплятся белые губы.
Я верю.
Верю и жду.
В тишине сокровенной
Льется в тебя сквозь пронзённую вену
Веры моей чистота и безмерность…
Было.
Из осени поздней, метельной
Ты возвращалась смиренно и кротко
К нам,
И дрожала нетленной искрою
Божья Любовь в оживающем теле.
Было.
Огромное вечное небо
Маминых глаз обняло без остатка
Душу мою.
Ты спросила устало
Теплого чая и белого хлеба.
Сидя в подушках, ты грела в ладонях
Руки мои,
И витали над нами
Ангелы…
Было.
Сжимается память
До упований –
Недельных,
Недолгих…
Даты и сроки не знают пощады…
Даты и сроки не знают пощады.
В детском вопросе не грубость, но жалость:
«Скажешь ли ты, возвращаясь к началу,
Скажешь ли ты –
Я когда-то был счастлив,
Там,
На земле?..»
Я вижу (Лев Вьюжин)
http://www.chitalnya.ru/work/1525006/
Я вижу странное… На христианских
Костях, потворствуя толпе слепцов,
Порок юродствует в безумном танце,
И блуд актерствует, сокрыв лицо.
Вновь, исповедуя чужие догмы,
В угоду площади хрипит трибун,
И вор под знаменем идеи вздорной
Вновь словом краденым зовет на бунт.
Червь
