образованием сущий пустяк, – расхохотался Модест собственной шутке. – Впрочем, ты не одного меня удивлял своей сообразительностью.
– Откуда тебе известно обо мне?
– Думаешь, если я разговариваю на иврите, так не бываю на своей многострадальной родине?
– И какие последние новости ты привез с родины?
– Вижу, ты газет не читаешь, Варяг. В России стреляют. И наиболее дальновидные законные давным-давно обзавелись хозяйством на цивильном Западе.
Разговор затягивался. Варяг посмотрел на Свету. Она, разметавшись, посапывала на просторной кровати и казалась ему особенно привлекательной – нежный румянец, разлившийся во всю щеку, добавлял ей очарования.
– Что ты мне хотел сказать? Модест, думаю, ты позвонил не для того, чтобы пожелать мне спокойной ночи. У нас тут, знаешь, скоро утро.
– Спокойной ночи? О чем ты говоришь? Сейчас в Тель-Авиве светит солнце. Кто бы мог подумать, что своим звонком я побеспокою такого уважаемого господина?
Это было в характере Артиста – он умел не только заболтать, но еще и подсыпать в разговор перца.
Варяг хотел завершить разговор, но, поразмыслив, решил дать возможность Артисту исполнить его сольный номер.
– Кончай базар, Артист.
– Сколько лет я тебя не видел, Варяг, а ты все такой же. Хотя мне говорили, будто бы ты изменился… поменял не только фамилию, но и лицо.
– Что еще ты знаешь?
– Я знаю все, Варяг, – сменил тон Модест. – У меня к тебе долгий разговор.
– Так в чем же дело, слушаю тебя.
– Это не совсем тот случай. Трепаться через океан не в моем стиле. Жди меня завтра, я прибываю утренним рейсом. Помню, помню твое радушие, но встречать не надо, доберусь сам.
– Дорогу найдешь?
– Да уж как-нибудь.
Некоторое время Владислав продолжал сжимать в ладони телефонную трубку. Одно к одному. Вот так, беда никогда не ходит одна, подумал он. Бережно, будто это не кусок пластмассы, а нечто тонкое и хрупкое, положил трубку на рычаг и, обернувшись, увидел, что Светлана не спит.
– Что случилось? – спросила она с тревогой в голосе.
– Все хорошо… Спи!
– Я тебя очень хорошо знаю, Владик! Ты что-то недоговариваешь.
Светлана никогда не вмешивалась в его дела. Она жила своими женскими заботами. Воспитывала двухгодовалого сына. Конечно, о многом догадывалась, но его бизнес был для нее некой заповедной зоной, куда она не имела права ступить. Светлана занималась домом. Она обладала талантом создать уют там, где находилась, и всегда стремилась сделать так, чтобы любимому было легко в ее присутствии, а этот дар Варяг ценил в ней особенно.
Он внимательно посмотрел на Светлану. Неужели она попыталась нарушить негласное табу? Но, не увидев в ее глазах ничего, кроме беспокойства, ласково ответил:
– Нет,
