и Вадим поставил машину на стоянку, он, перед тем как открыть дверь, взглянул на свои руки в грязи и ржавых пятнах крови: носовым платком не очень приведешь себя в порядок. На куртку, брюки, на грязные полосы на щеках Дины, на ее совсем недавно безупречно чистую одежду…
– Дина, ты представляешь, в каком мы виде? Там все перепугаются насмерть.
– Нет, – по-деловому ответила Дина. – Там как раз такой вид и нужен.
Несколько часов показались Вадиму кошмаром. Лорд не сумел встать на задние лапы. В помещение его пришлось заносить. К ним вышел бесстрастный человек с очень цепким взглядом. Он не задавал никаких вопросов, только констатировал то, что видел. Пришла бригада людей в голубых халатах. Лорда сначала отнесли в комнату для рентгена, потом в операционную.
– Ну, Дина, видишь сама, – сказал доктор, показывая результат рентгена уже на большом мониторе на стене. – С позвоночником безнадежно. По факту это спинальник. Повреждение, скорее всего, очень тяжелым предметом. Еще есть импульс от спинного мозга к головному, но он будет отмирать. Операбельно ничего решить невозможно. Раны разной глубины. Их можно почистить, какие-то зашить… Пес сейчас так ослаблен, измучен, истощен, что я бы не стал это делать под общим наркозом. Под местным… Все раны не обколем, только замучаем. Я бы просто немного успокоил… и попробовал так. Если делать.
– Что значит «если»?
– Если мы примем решение – оставить жить никому не нужного инвалида. Я так понял, вы подобрали его на дороге? С хозяевами все ясно. Это они искалечили. Ошейник – строгач ручной работы, дорогой, на собаке есть клеймо. Стоит такая собака сейчас до полумиллиона. Истязал садист. С любовью к этому делу. Да иначе и трудно избавиться от такого серьезного зверя. Он вернется, куда бы его ни отвезли.
– Почему вы думаете, что это хозяин? Это может быть… догхантер, пьяный подонок с улицы…
– Такую собаку? Да она из чужого человека, который сунулся бы с враждебной целью, котлету бы сделала. Такой пес подпустит только хозяина – убивать, резать на куски и все прочее… Я предлагаю – не мучить его. Усыпить.
Вадиму стало не по себе. Усыпить. Убить? Тут он очень пожалел, что именно они наткнулись на Лорда. Он полз к ним, смотрел им в глаза, а они привезли его на смерть.
– Сколько ему лет? – спросил он хирурга.
– Лет пять-шесть, думаю. Расцвет жизни для такого великана. Мощный, отличный пес. Был. Ему самому не нужно жалкое прозябание инвалида. Да и не возьмут его у вас ни в один приют. И это хорошо. Потому что гнить там заживо – это страшнее, чем смерть. Дина знает, что такое приюты, передержки…
Дина, казалось, их не слушала. Она гладила морду Лорда, завязанную бинтом, чтобы не укусил никого, улыбалась ему, что-то говорила. Пес смотрел на нее необыкновенно выразительными и большими глазами.
– У него очень большие глаза для сенбернара, да? – спросила она у врача. Вадим подумал, что она странно спокойна. Собаку сейчас убьют, а она говорит о том, что у нее большие
