возле довольно скромного по сравнению с окрестными особняками длинным оштукатуренным кирпичным домом, покрашенным в симпатичный жемчужный цвет.
– Дом старый, два века ему, – оправдывая его неказистость, сообщил Микола, – зато удобный. Стены – во! – он широко раздвинул руки, показывая толщину стен, напомнив Родиону рыбака-сказочника. – Ракетой не пробьешь! На яичном белке замешаны! В любую жару прохладно!
Он вышел. По его суждению, с предельной деликатностью пару раз слегка стукнул кулаком в дверь, отчего та загудела, как пустая бочка. Родион забрал из багажника свою сумку и встал рядом.
– Сколько с меня? – достал кошелек и приготовился отдать, сколько запросит.
Но Микола его не понял, и даже несколько оскорбился.
– Ты что? Да разве ж мы со своих когда деньги брали?
Родион поспешно убрал кошелек.
– Извини, но нужно же предложить! Ты же понимаешь!
Тот сменил гнев на милость.
– Ладно, но больше не предлагай!
– Тебе не буду. Но если кто мне еще поможет, то как же не предложить? Сам знаешь, неблагодарность – смертный грех.
Микола озадачился столь сложной дилеммой. Прекращая непосильные для него логические потуги, дверь распахнулась, и на пороге показалась немолодая, но крепкая женщина в длинном светлом платье, с косынкой на голове.
– Вот, Елена Гавриловна, гостя вам привез! – гордо возвестил Микола.
Родион хотел было представиться, но хозяйка внимательно посмотрела на него и приветливо сказала:
– О, да это Родион! Давненько я тебя не видала! Вырос-то как! На отца стал больше походить, а то копия маменьки был. Заходи! И ты заходи, Микола, отдохни с дороги.
– Нет уж, Елена Гавриловна, я домой. Скоро стемнеет, а мне маминька по темноте ездить не разрешает! – с этими словами Микола прыгнул на своего железного коня, лихо развернулся и помчался обратно.
Родион вошел вслед за Еленой Гавриловной в просторные сени и спросил:
– Это он пошутил про «маминьку» или нет?
– Почему пошутил? Мать у него в самом деле строгая, в ежовых рукавицах его держит. Да и как не будешь строгой, когда этот бугай до сих пор холостякует? Все его ровесники давно женаты, один он дурью мается. Ну да хоть парень добрый, отзывчивый. А вот и твоя горница. Она летняя, не запаришься. Если станет жарко, скажи, у нас переносной кондиционер есть. Хотя от него больше вреда, чем пользы: под ледяной струей быстрехонько простыть можно.
Из сеней они прошли в одну из летних комнат.
– Она из дерева, здесь дышится хорошо. Мы летом тоже в пристрое живем. Раньше дом-то двухэтажным был, верх деревянный. Но в революцию верх сгорел, здесь бои шли. Восстанавливать его не стали, пристрои деревянные только поставили. Вот и мы привыкли, переделывать ничего не стали. Это дом-то Кости, ему по наследству от родителей достался. Располагайся да выходи, скоро ужин. Если хочешь помыться
