аритмиядыхания
тонкая линия пота
голоса каждого нового
призрака-партизана
невымышленной войны
смешанного с ветром
оглушительным и неподъемным
как страх высоты
пустоты
в сердце в комнате в доме
в мире вокруг
оставшейся после
после-
днего шага
по ту сторону
края
земли
[Lustraga]
Открой книгу праведников и книгу лжей,
Оставь пару строк для послания коринфянам,
Для их мужей,
Жен, с ладонями теплыми и нежными,
Как руки матери,
С губами опытными, как любовниц губы,
Для крохотных человекоподобных
Собачек, для убийц и копьеносцев, для вшей
В волосах челяди и знати,
Для меня – пару строк в промежутке
Между
Точкой
и
всеми, кто
Любы.
[Tick-Tock Raga]
Твои шведские ходики.
Сломанные.
С вечно спешащей секундной стрелкой,
и молчаливо застывшей – часовой;
часы, по которым только и можно было сказать,
что время, пусть неопределенно, но существует.
Вот оно: тощей дробью последовательно вычеркивает
Мгновения чьей-то безымянной жизни.
По вечерам я смотрел на твои расторопные шведские ходики,
Пил скверно заваренный чай,
Гремел ржавыми ключами, давным-давно потерявшими
Свою замочную скважину.
После – шел к вулкану.
Знаешь, если встать спиною к кратеру, лицом на север,
Так, чтобы заходящее солнце едва касалось
Своими теплыми лучами мочки левого уха,
Можно увидеть семейство китов, там, в океане,
У самого горизонта – мелкий пунктир, китобойные судна, —
Можно услышать их медленные песни,
Нарисовать грозовую
Тучу.
Заблудиться.
[Грошик в копилке]
Красный матрос с белым лицом безусого мальчика,
Так трогательно обмиравшего при первом же звуке Вашего имени,
Произнесенного шепотом настойчивым и пьяным прямиком в губы,
Когда угадать невозможно, чем была эта милая детская ласка:
Прочтением паспорта или же поцелуем
Трепетным-девичьим-жадным и вовсе уж не невинным.
Красный матрос с белым лицом безусого мальчика,
С красным цветком на груди лепестками обнявшим отважное сердце,
Тревожное сердце, схоронившее в себе грозу, усталость громоздкую
От велеречивой вселенской тоски, от сладострастия юных,
От невозможности прикосновения к целомудренной и нежной,
В великие дни октября в палую листву уснувший.
А грошик все звенел-звенел в свинье-копилке,
Когда ты бежала, Алиса, когда ты смеялась.
[Lunar pojke säger om Gud]
И вся твоя боль
И вся твоя соль
И все
