но исключительно матерно. Хорошо, хоть на голову не попало, ввек не отмоешься, хоть стригись.
В матерном потоке вдруг мелькнула стихотворная строка, и он несколько приободрился – похоже, сильное огорчение разбудило мысль.
Голубь гадил мне на темя – радость быстро погасла.
– Это что, я в дерьме, все вокруг смеются. Это уже не частушка, а какое-то самобичевание.
Бичевать себя он абсолютно не хотел, да и не за что.
– Ну нет, равноправие так равноправие – все под голубями ходим.
Голубь гадил всем на темя.
– Стоп! Значит одинокий голубь гоняется за каждым человеком и снайперски гадит каждому на темя – чушь! Так даже Дрекольев не пишет.
Дрекольев был поэтом-деревенщиком, постоянно отирался в различных редакциях и издательствах и частенько перехватывал у Вадима заказы. Конкуренты друг друга на дух не переносили. Каждый считал другого халтурщиком, рвачом и литературной бездарью, но при встречах скалились вежливыми улыбками.
– Нет, надо это иначе развернуть, голуби у нас не одноразовые, гадят постоянно. И глагол помягче подобрать, какой нибудь совсем детский.
Голубь какает на темя.
Вторая строка подобралась неожиданно быстро.
Видно их настало время.
– Пошло! Покатило! Вот тебе, голубь! Птица мира, а везде гадит! Как миротворцы по всему миру пакостят… Так это иносказание получается…, совсем другое дело!
– И другая цена – шепнуло сознание.
Воодушевленный политическим подтекстом, Вадим принялся за работу.
Гадят птички на мозги
Видно впереди ни зги.
Что такое зга он не знал, но в рифму ложилось точно, для частушки сойдет.
– Это я по СМИ прошелся, – радовался Вадим.
Что писать дальше он не знал, но тема уже определилась – животные, с политическим подтекстом.
Домашних животных у Вадима не было, он их не любил и даже побаивался. Тут же вспомнилась дорога от дома к метро, которая вела через собачью площадку.
Разномастная стая собак, с лаем носившаяся по площадке, радости не вызывала, а словам собачников, о том, что «собачки добрые и не кусаются» он не верил. Идти через площадку надо было осторожно, чтобы не вступить в следы выгула «друзей человека».
– Голуби кончились, теперь пойдут собаки, тоже в тему, тоже звери.
А соседский пес Трезор
Поднял лапу на забор.
– Отлично! Еще пол частушки, а что с подтекстом? Соседский пес и забор… Не первая собака, не последний забор. Забор… ограда… граница! СОСЕДСКИЙ и граница… провокации и нарушения границы! Наркотрафик, Афган! Ой, как круто я намекаю!
Но граница у нас на замке, хотя и не все в порядке.
Наш забор — краса и радость
А на нем собачья гадость.
– Частушка
