хорошо знал своё дело и был бы, что называется, «нарасхват» среди женской половины портового города, если бы не одно обстоятельство, ставшее причиной его репутации безобидного и общительного городского сумасшедшего. Лейф Сигурдссон был крайне любознательным и в то же время до крайности суеверным человеком с огромной любовью ко всему странному и необычному, помноженной на повышенную тягу к навязчивому общению. Что вместе с тем не отменяло наличие у него незаурядного аналитического ума касательно многих вопросов практически-прикладного характера, умения свежо и нестандартно взглянуть на вещи, специфического обаяния и редкой для человека его профессии и места проживания эрудиции. Разносторонне развитый обладатель многочисленных дарований, он мог бы выступать на сцене, публиковать газетные очерки, получить учёную степень или кубок чемпиона по плаванию, но вместо этого предпочёл ни от кого и ни от чего не зависеть, ни на что не претендуя и никому ничего не доказывая. Он жил и спал в каюте своего корабля, выходя на берег лишь по большой необходимости и с крайней неохотой, хотя было время, когда он писал письма выдающимся личностям, жившим не менее века назад, и ездил по всему миру, оставляя свои послания у их могил и кенотафов. Оставшись в полном одиночестве, играл на скрипке музыку собственного сочинения, которую не стыдно было бы иметь в своём наследии наиболее именитым скандинавским композиторам, наподобие Грига, Кьерульфа или Свенсена. Каждый день, так же естественно и непринуждённо, как чистил зубы, он сочинял и записывал в тетрадь как минимум один ропалический стих, коих набралось уже великое множество. Писал картины на близкие ему темы, самостоятельно изготавливая холсты, рамы и краски, а по завершении работы, дав краскам пообсохнуть, – вскоре сжигал их.
За капитаном водились не только эти, но также и многие другие странности, однако речь сейчас пойдёт не о них. Когда у Сигурдссона находились свободные уши, он начинал просвещать несчастную жертву, открывая ей глаза на многочисленные неведомые тайны, которыми славится этот мир. Он с упоением мог рассказывать истории о появлении знаменитого «Летучего Голландца», проклятым капитаном которого был не то Филипп Ван Дер Деккен, не то Филипп Ван Стаартен, который не то перевозил супружескую пару и, решив подбить клинья к женщине, убил её мужа, вынудив несчастную броситься за борт, не то поубивал половину собственного экипажа, желая подавить бунт, когда, сквернословя и богохульствуя, обещал обогнуть Мыс Доброй Надежды в шторм, даже если на это потребуется целая вечность; и теперь экипаж «Летучего Голландца», встречая новый корабль, просит передать на берег сообщения людям, которых нет в живых уже много веков.
Жеводанский Зверь, Каспер Хаузер, Джек Потрошитель, манускрипт Войнича, громадные кракены и кадборозавры, «Мария Целеста», снежный человек, неопознанные летающие объекты, тайны пирамид и Атлантида – его интересовало всё и сразу, но при этом в первую
